Вторая война в Заливе

Вторая война в Заливе

Вторая война в Заливе

(О некоторых аспектах характера войны)

Т.В. Грачева

Характер войны представляет собой ее всеобъемлющее содержание, определяемое системой взаимосвязанных географических, политических, экономических, социальных, исторических и военно-стратегических показателей.

Анализ характера войны в контексте ретроспективы исторических событий, современной обстановки и перспективы будущего вероятного сценария ситуации является фундаментом для принятия обоснованных и объективных решений, направленных на своевременное выявление, локализацию и нейтрализацию угроз безопасности.

К числу важных составляющих характера войны относится ее социальное, политическое и экономическое содержание.

Социальное содержание войны самым непосредственным образом связано с демографическим фактором, который играет в войне особую роль.

Достаточно сказать, что невнимание к этно-демографическим проблемам в Югославии позволило спровоцировать этно-религиозный конфликт, следствием чего стал распад государства.

Ирак, имеющий население численностью 24 млн. человек, до начала военных действий был страной с большим демографическим потенциалом. На одну женщину здесь в среднем приходится 4,75 родившихся детей. Однако, при этом следует отметить высокую детскую смертность, во многом обусловленную проблемами жизнеобеспечения населения, вызванными экономическими санкциями.

За годы санкций смертность среди детей в возрасте до 5 лет возросла с 50 на 1000 живорожденных в 1990 году до 133 в 2001 году. Для сравнения, тот же показатель в США в 2001 году составлял 8 человек.

Санкции оказали влияние и на другие демографические показатели. Так, грамотность снизилась с 89% в 1985 году до 57% в 1998, а ожидаемая продолжительность жизни сократилась с 62 лет в 1991 до 56 лет в 2001 году.

В военном отношении значимым является то, что Ирак это «молодая» страна (доля пожилых в возрасте 65 лет и старше составляет всего 3.08%), где преобладает мужское население.

77% иракцев проживает в городах, а ведение войны в условиях города, как правило, сопряжено с большими потерями среди гражданского населения.

Этно-религиозный состав населения позволяет судить о внутреннем конфликтном потенциале и социальных (духовных) причинах войны (характере внутренних угроз), социальных субъектах конфронтации внутри страны, целях субъектов конфронтации, а также объектах воздействия.

Ирак был создан из трех провинций Оттоманской империи. В одной доминировали арабы сунниты, в другой – арабы шииты, в третьей – курды.

Современная этно-религиозная структура населения Ирака отражает это деление. В настоящее время в стране проживает 60% арабов шиитов, 20% арабов суннитов, 17% курдов суннитов и 3% представителей других этно-религиозных групп. Саддам Хусейн как представитель группы арабов суннитов, т.е. только 20% населения, в течение многих лет управлял страной, что было причиной конфронтации на этнической почве.

Опыт показывает, что если страной управляет моноэтническое меньшинство, исходя из своих узконациональных интересов, в ущерб этническому большинству населения, неизбежно, возникает межэтническая конфронтация, причем конфликт приобретает глубинный духовный характер, т.е. не имеющий перспектив разрешения, кроме вооруженного столкновения. Там, где правящее моноэтническое меньшинство осознает эту опасность, оно делает все, чтобы уничтожить духовный уклад этнического большинства, разрушая традиционные ценности и внедряя как вирусы ценности ложные. Высшей стратегической целью здесь является разложение религии этнического большинства, являющейся основой национального самосознания и самоидентификации. В результате достигается эффект вакуума веры и нравственной дезориентации. Этот вакуум правящее моноэтническое меньшинство стремится заполнить другим культом, где объектом поклонения является противоречащее национальным интересам этнического большинства начало и в конечном итоге само моноэтническое меньшинство как высший авторитет и объекты его поклонения.

В Ираке положение смягчалось тем, что этнические конфликты не носили характера межрелигиозной конфронтации, поскольку большинство населения исповедует ислам.

Однако с приходом американцев, чьи ценности связаны не только с протестантизмом, но и с иудаизмом, может возникнуть серьезный конфликт, вектор которого повернется против оккупационных сил.

Если обратиться к анализу предвоенной этнической ситуации в Ираке, особо следует сказать о курдах. Несмотря на свою принадлежность к мусульманам суннитам, курды, будучи выходцами из индо-европейских народов, в этническом и культурном отношении отличаются от арабов. На Среднем Востоке насчитывается более 25 млн. курдов, проживающих в Турции, Ираке, Иране и Сирии. Они являются самой большой этнической группой в мире, не имеющей собственной государственности. Большая часть из шести миллионов иракских курдов проживает в Курдской автономной области, разделенной между Патриотическим союзом Курдистана на северо-востоке и Курдской демократической партией на севере. Несмотря на то, что Ирак признал Курдскую автономию в 1970 году, столкновения между курдами и силами Хусейна имели место в 1974, 1983 и 1988 годах. Последнее столкновение было наиболее значительным, повлекшим за собой многочисленные жертвы.

Соединенные Штаты использовали эти противоречия в интересах достижения стратегических целей, и помощь курдских формирований во многом обеспечила успехи боевых действий сил коалиции на северном фронте.

Арабы шииты находились в конфронтации к режиму Хусейна с начала 1980-х годов, когда они получили поддержку со стороны Ирана во время Ирано-Иракской войны. По оценкам некоторых экспертов они располагают партизанскими формированиями численностью до 15 тысяч человек. Однако, эти силы не поддержали вторжение в Ирак оккупационных войск коалиции.

Учитывая традиционные межэтнические разногласия и антиоккупационные настроения, которые, неизбежно, возникнут в случае, если коалиционные силы останутся в Ираке надолго, достичь мира в этой стране для США будет намного труднее, чем одержать победу в войне.

Вице-президент США Дик Чейни в 1991 году, осознавая эту опасность, выступил в поддержку решения администрации Буша старшего закончить войну в Персидском заливе и оставить во власти Хусейна. В качестве обоснования этого решения он описал ситуации, которая могла бы произойти, если бы коалиционные силы вошли в Багдад. «После взятия Багдада, не ясно, что с ним делать», - сказал Чейни. - Не ясно, какого рода правительство следует там поставить. Будет ли это режим шиитов или же режим суннитов, а может, курдский режим?… Какое доверие будет иметь такое правительство, если оно будет поставлено американскими военными, пока те все еще находятся в стране?».

Подогреваемые и эксплуатируемые США межэтнические разногласия, которые отвечали интересам Соединенных Штатов при подготовке войны и в ходе ее ведения, могут превратиться в фактор, блокирующий процессы достижения мира не только в Ираке, но и на всем Ближнем Востоке.

Дестабилизирующее влияние при этом будет оказывать и традиционный для арабского мира антиамериканзмом.

В связи с этим характерна цитата из The Washington Post от 10 апреля 2003 г.: «Символика в сегодняшнем мире является большой силой. … Сбрасываются с постаментов статуи, как это было по всей Европе. Но к этим образам следует добавить третий - немую реакцию на американский флаг на площади Фирдаус. В тот момент у Саддама Хусейна и у толпы было нечто общее: их лица были каменными».

В контексте социального содержания войны особо следует рассмотреть вопрос отношения к ней народа США. Судя по данным социологических опросов, опубликованным в журнале Time от 3 марта 2003 года, 54% американцев высказались в поддержку силовых акций, 38% были против, а 8% не определились с ответом. Причем вопрос был задан в следующей формулировке: Полагаете ли вы, что США должны прибегнуть к военным действиям с использованием сухопутных войск в попытке свергнуть режим С. Хусейна в Ираке? Таким образом, 53% ответивших положительно, по сути высказались не только за войну, но и за сухопутную операцию, которая сопряжена с немалыми жертвами, к чему американцы были раньше очень чувствительны. Кроме того, это еще и поддержка курса правительства, направленного на силовое решение политических задач по смене неугодных лидеров в других странах мира.

53% полагали, что сухопутные войска для свержения Хусейна можно применить без резолюции ООН. 33% были уверены, что это можно сделать даже в том случае, если ООН будет против подобных акций.

Интересно, что при этом Ирак как наибольшая угроза США однозначно воспринимается только 23% опрошенных.

Наиболее убедительными причинами для начала войны в Ираке были названы следующие утверждения:

«Хусейн – диктатор, который убил многих граждан Ирака» (это в качестве наиболее убедительной причины назвали 83% опрошенных),

«Свержение Хусейна поможет уничтожить оружие массового уничтожения в Ираке» (72%),

«Свержение Хусейна будет следующим шагом в войне против терроризма» (68%).

Отметим, что ни одно из этих утверждений не связано с непосредственной угрозой безопасности США. А если учесть, что только 23% воспринимают Ирак как угрозу США, результаты по причинам войны можно трактовать как проявление милитаризации массового сознания, востребованности войны в американском обществе и готовности ее продолжать в дальнейшем, предпринимая «следующие шаги».

Этот вывод подтверждают и данные другого опроса, которые свидетельствуют, что 60% американцев считают, что война в Ираке приведет к ее распространению на весь регион Среднего Востока.

Радикализации общественного мнения в США во многом способствовала информационная кампания, развернувшаяся после событий 11 сентября. В настоящее время в высшей степени горды или очень горды тем, что они американцы 90% населения. Это свидетельствует не только об актуализации чувства патриотизма, но о его гиперболизации, являющейся основой националистических настроений и, как следствие этого, милитаризации массового сознания.

Политическое содержание этой войны в Ираке самым непосредственным образом связано с ее социальным содержанием, так как тесная связь между этничностью и политикой была одним из основных источников внутренних угроз в этой стране. Актуализация этничности выражалась здесь в политизации национального сознания. Поэтому деятельность политических субъектов конфронтации в Ираке строилась на этно-религиозной основе. К их числу следует отнести Курдскую Демократическую партию, Патриотический Союз Курдистана, Иракский национальный конгресс со штаб-квартирой в Лондоне, Иракское национальное соглашение, получившее поддержку некоторых военных, Верховный Совет Исламской революции, представляющий южных шиитов.

Негосударственные образования, находившиеся в оппозиции к режиму Хусейна, стали для США важным политическим и стратегическим ресурсом войны.

Среди политических причин войны в Ираке следует указать на президентские выборы в США в следующем году. Буш надеется, что победа в войне, поднимет его рейтинг и повлияет на его переизбрание.

Важной политической причиной этой войны было стремление США отстранить от власти Хусейна, курс которого перестал устраивать Соединенные Штаты.

В свое время Хусейн, как и Бен Ладен, пользовался поддержкой американской администрации, которая в начале 80-х годов рассматривала светский режим в Ираке как опору в борьбе с влиянием исламской революции в Иране. После того, как в 1980 году Ирак напал на Иран, США сосредоточили свои усилия на том, чтобы не допустить победы иранской стороны, что означало поддержку Саддама. В феврале 1982 года администрация Рейгана исключила Ирак из составляемого Государственным департаментом списка стран, поддерживающих терроризм, отметив, что режим Хусейна нормализует свой курс. В декабре 1983 и в марте 1984 года вашингтонская администрация направила Д. Рамсфельда, ныне занимающего пост Министра обороны США, в Багдад для восстановления дипломатических отношений с Ираком. В 1984 году в «Вашингтон пост» появилось интервью одного высокопоставленного чиновника Государственного департамента, который отметил, что американо-иракские отношения «неуклонно улучшаются, по крайней мере, в течение последних четырех лет».

Ирак был исключен из американского списка стран-террористов в период с 1982 по 1990 год, что обеспечило ему помощь США и преимущества при ведении войны с Ираном. Тогда Соединенные Штаты не останавливались ни перед чем. В ноябре 1984 года, спустя восемь месяцев после заявления ООН о применении Ираком иприта на иранских солдатах, Вашингтон восстановил нормальные дипломатические отношения с Багдадом.

В 1988 году Пентагон предоставлял иракским вооруженным силам разведывательную информацию, чтобы отразить иранское наступление и не допустить победы Ирана в войне с Ираком. И когда в августе 1988 года война окончилась, стало очевидным, что Соединенные Штаты достигли своей цели.

Среди других важных причин Второй войны в Заливе следует назвать интересы Израиля, который рассматривал режим Саддама Хусейна как угрозу своей безопасности.

Израиль может серьезно воздействовать на политику США. Ариель Шарон неоднократно заявлял, что его правящая партия оказывает большое влияние на американский конгресс.

Произраильское лобби демонстрирует высокую активность в высших эшелонах власти США. Одним из наиболее ярких его представителей является заместитель министра обороны Пол Вулфовиц.

По мнению некоторых западных политиков, он является «самым опасным человеком в нынешней администрации». Один из обозревателей назвал Вулфовица и его сподвижников «демократическими империалистами».

Чтобы оправдать принцип упреждающих действий, заложенный в основу Стратегии национальной безопасности США, Вулфовиц заметил: «Килотонна профилактики стоит мегатонны лечения».

Его усилия в основном сводятся к тому, чтобы направить курс американской политики на осуществление целей, отвечающих интересам радикального ориентированного на войну правого крыла израильского руководства, которое занимает правящие позиции в этой стране.

Для этого предпринимаются попытки сделать так, чтобы США воспринимали как врага любую страну, которую нынешняя власть в Израиле считает угрозой безопасности.

Экстремисты в американской и израильской политике заявляли в связи с войной об «историческом» шансе «изменить» Средний Восток и перекроить политическую карту.

Израильский министр обороны Ш. Мофаз в своем обращении к Конференции президентов ведущих еврейских организаций США, проводившейся в Иерусалиме заявил: «Мы проявляем большой интерес к формированию Среднего Востока уже на следующий день после окончания войны».

Бывший шеф Моссада, а ныне советник по национальной безопасности А. Шарона, намекал на преимущества, которые Израиль надеется получить от войны. Выступая в Мюнхене, он сказал: «Ударные взрывные волны, которые возникнут в пост-Саддамовском Багдаде, могут оказать далеко распространяющееся воздействие на Тегеран, Дамаск и Рамаллу.

Как следует из комментария о политике Израиля, опубликованного в «The New York Times», идея заключается в том, что «после падения режима Хусейна, будет запущен эффект домино».

Вулфовиц и другие сторонники жесткой линии считают, что после подчинения Ирака военные действия США должны принести изменения в Сирию и Иран.

В настоящее время Шарон мечтает о перестройке арабского мира в интересах Израиля.

Его цели в обобщенном виде сводятся к следующему:

• Полная победа над палестинцами;

• Обеспечение стабильного прогресса на пути создания «Великого Израиля», в том числе путем инкорпорирования большей части, если не всей территории Западного берега, через ускоренное строительство поселений;

• Ослабление Сирии в целях нейтрализации любой возможной угрозы с арабского восточного фронта;

• Смена режима в Иране;

• Ликвидация Хезболла в Ливане;

• Обеспечение, в конечном итоге, верховенства Израиля над арабским миром благодаря монополии на оружие массового уничтожения, стратегическому альянсу с Соединенными Штатами и тактическому альянсу с Турцией.

В социально-политическом контексте модель Второй войны в Заливе, с одной стороны повторяет то, что уже «отработано» США в предыдущих войнах, в том числе в Югославии и Афганистане, но, с другой стороны, имеет свою специфику.

В нынешней войне США повторили базовые элементы своего опыта ведения современных войн: предварительное формирование «пятой колонны», манипулирование межэтническими и религиозными разногласиями, поддержке оппозиции и опора на нее при ведении боевых действий, конечной целью которых является свержение правящего режима.

Однако вторая Война в Заливе имеет свою специфику, на которой необходимо остановиться подробнее.

Война против Ирака была тщательно и задолго спланирована. Можно даже сказать, что она давно началась в своей скрытой начальной фазе. И развернута она была в соответствии с классическими канонами войны Клаузевица. Жаль, что у нас его часто цитируют, но, как правило, редко, кто читает. Этот теоретик, во время пребывания в России, многое позаимствовавший из русской военной мысли, выделил свою знаменитую триаду власть-армия-народ.

Исторически в традиционных войнах объектом поражения всегда была армия. Вооруженные силы несли самые значительные потери.

Но вот наступила новая эра, эра Холодной войны, где объектом поражения стал другой элемент триады - власть. Я умышленно не пишу термин Холодная война, как у нас это принято в кавычках и с маленькой буквы. Многие теоретики не считают эту войну войной, так как главным критерием войны, по их мнению, является использование средств вооруженной борьбы. Но проблема заключается в том, что в современных условиях война трансформируется, приобретает особую специфику, и критерием ее становятся не средства, а достигнутые цели. Средства могут быть различными, в том числе и не вооруженными. И доля последних будет неуклонно возрастать, по мере того как война будет превращаться в «утонченное» искусство ведения скрытой, нередко длительной и упорной борьбы во многих сферах, часто не замечаемой и не осознаваемой объектом нападения, что лишает его в этом случае возможности обеспечить свою защиту и обрекает на тотальное поражение.

Цели, преследуемые противником, вот что является истинным критерием современной войны. Мы проиграли Холодную войны, потерпев в ней сокрушительное поражение, намного более разрушительное, чем страны, побежденные во Второй мировой войне, поскольку они сохранили свою государственность, национальную идентичность и в конечном итоге целостность. Немцы оставались общностью даже и тогда, когда они были разделены границей и политическими режимами. СССР в результате Холодной войны распался как государство, мы распались как общество, и миллионы русских оказались разбросанными по разным государствам, вынужденными терпеть дискриминацию, направленную на разрушение их национальной идентичности, национального самосознания и православной веры.

Мы в СССР, будучи тотально оснащенными вооруженными средствами , потерпели в Холодной войне тотальное поражение, именно потому, что не распознали целей противника. И, судя по всему, до сих пор их не понимаем, что мешает нам обеспечить безопасность и подготовиться к дальнейшим сражениям. Следует понять, что вооруженные средства не обеспечивают всеоружия и при исключительной ориентации на них могут оставить безоружными. Чтобы мы помнили об этом, термин Холодная война нужно писать с большой буквы и без кавычек.

Для нанесения решительного поражения противнику и достижения успеха в будущих войнах нельзя забывать не только великие победы, но и великие поражения.

Говорят, что история учит тому, что она ничему не учит. История современных войн должна быть одним из наших главных учителей.

Пример Холодной войны не означает, что роль вооруженных сил в войнах современности снижается. Нет. Она трансформируется и наоборот повышается, потому что задачи обороны страны становятся более сложными и многогранными. Опыт преобразований в американских вооруженных силах свидетельствует, что в связи с усложнением войны их функции чрезвычайно расширяются, приобретая новое содержание, во многих случаях не связанное с традиционным ведением боевых действий.

Невооруженные латентные этапы войны приобретают все большее значение. Успех решаемых здесь агрессором задач позволяет довести до критического уровня деструктивные процессы в государстве-противнике, детонирует конфликтный потенциал в этой стране и создает предпосылки и, практически, гарантии для успешного применения военной силы на заключительной стадии войны, которая завершается свержением режима и оккупацией территории. Как это мы могли наблюдать в Ираке.

В ходе динамичной эволюции войн современности меняются приоритетные объекты воздействия, рассматриваемые агрессором как мишени. Наряду с властью и армией, традиционными объектами поражения, в качестве одной из приоритетных мишеней предстает народ, что можно видеть на примере войн в Косово, Афганистане и Ираке.

В интересах провоцирования и ведения войны здесь были использованы межэтнические, а в Косово еще и межрелигиозные противоречия. Манипулирование этно-религиозными настроениями в народе позволяет не только создать конфликтный потенциал, необходимый в качестве повода для начала и в дальнейшем для ведения войны, но и сформировать силы оппозиции, которые превращаются в важный стратегический ресурс боевых действий, позволяющий переложить бремя вооруженной борьбы на плечи других, сократив таким образом свои потери. В Югославии в ходе натовской агрессии это была Армия освобождения Косово, в Афганистане – это были силы антиталибской оппозиции, включая Северный альянс.

Уже сейчас можно прогнозировать, что подобная тенденция будет нарастать. В условиях, когда американские интересы приобрели глобальный характер и для ведения войн у них катастрофически не хватает собственных войск, война, с позиции США, может разворачиваться по сценарию радикализации национального самосознания в народе государства-противника, разжигания этно-религиозных противоречий, а в дальнейшем провоцирования вооруженных столкновений на этнической и религиозной почве. Все это направлено на то, чтобы создать повод для внешнего вооруженного вмешательства, т.е. повод для вступления в войну под предлогом «защиты прав человека», а также формирования из среды оппозиции организованных вооруженных сил, способных под руководством США выполнять боевые задачи в американских интересах.

В некоторых странах задачи подготовки вооруженных сил к войнам ведутся под руководством американских военных с согласия или по просьбе властей тех стран, которые находятся в регионах предполагаемых боевых действий.

Чтобы понять суть модели современной войны, обратимся опять к триаде власть-армия-народ. Клаузевиц писал, что единство этих трех составляющих может обеспечить победу в войне. То есть, если нет этого единства, нет и победы и неизбежно поражение. То есть предварительное нарушение этого единства, в том числе и целенаправленное, создает ситуацию, когда государство легко может стать добычей агрессора в результате последующего применения им военной силы.

А что такое единство? Это, прежде всего, связи, отношения сотрудничества и взаимных обязательств, исполнения долга друг перед другом. Нет этих отношений, нет и возможности отразить агрессию, одержать победу.

Именно поэтому необходимо, чтобы эти отношения единства, непременно, стали бы объектом защиты системы национальной безопасности государства ответственно относящегося к укреплению своей обороны.

Если посмотреть на ситуацию на Среднем Востоке и задаться вопросом, почему было выбрано именно арабское «направление» в нынешней войне? Помимо всех прочих причин, оно оказалось самым уязвимым как раз по причине того, что там было нарушено единство власти и народа. В этом регионе недовольство со стороны народа правительствами несостоятельными и коррумпированными, причем при содействии США, оказалось намного глубже, чем где бы то ни было.

Недовольство существующим порядком может быть причиной того, что народ может практически не оказывать сопротивления агрессору, которого он одновременно ненавидит. Отчаяние рождает согласие на все, что может поколебать существующий порядок, даже на войну, спланированную агрессором.

Таким образом, достаточно коррумпировать власть и, как следствие этого обеспечить отвращение к ней народа, чтобы народ, который обычно отождествляет власть не с принципом государственности, а с конкретной группой людей, не стал проявлять энтузиазма в деле ее защиты.

Президент Буш в своем выступлении 26 февраля перед Институтом американского предпринимательства сделал довольно амбициозное заявление о том, что война в Ираке связана не только с необходимостью избавить мир от иракского оружия массового уничтожения и свергнуть режим Хусейна. Она призвана также принести Ираку демократию и, со временем, трансформировать сам арабский Ближний Восток. Политической целью войны в Ираке является желание Буша, как он это сформулировал, «демократизировать и стабилизировать великий исламский мир».

Но, что это будет за демократия, по какому образцу? Пропагандируемый везде американский образ жизни не внушает оптимизма для простых людей. По официальной статистике, каждый пятый американский ребенок ложится спать голодным, а 45 миллионов людей не имеют медицинской страховки и таким образом лишены необходимых гарантий получения медицинской помощи.

В сегодняшней Америке годовой доход богатейших 14 тысяч семей больше совокупного годового дохода 20 миллионов беднейших семей.

Во имя «сохранения демократии» и в интересах защиты от терроризма США превращаются в полицейское государство.

Сама эта война свидетельствует об общем кризисе американского общества и его институтов и является примером полного банкротства американской демократии.

Как следует из выводов ряда западных аналитиков, ни один из механизмов американской демократии, включая систему сдержек и противовесов, существование оппозиционной партии, профсоюзов, влияние критически настроенных средств массовой информации, — больше не работают как ограничители действий политического руководства.

Сэмюель Бергер, бывший советником по национальной безопасности США в 1997-2000 годах и являющийся в настоящее время председателем глобальной фирмы по разработке стратегии предпринимательства «Stonebridge International», высказал свое мнение относительно демократизации Ирака в газете «The Washington Post» от 11 апреля 2003 г. Он, в частности, написал: «Даже если цели трансформации Ирака возобладают, существуют резкие расхождения относительно того, как этих целей следует добиваться. Более разумным является видение нового Ирака как некоего демократического проамериканского авианосца на Ближнем Востоке, с которого мы станем осуществлять проактивные усилия с целью поощрения смены правящих режимов в Иране, Сирии, Саудовской Аравии и Египте - с помощью разнообразных средств, от активной поддержки оппозиционных сил до тайных операций».

Таким образом, задачи демократизации становятся для США удобным поводом для обеспечения своих интересов и возможной эскалации войны на другие регионы.

Особый интерес представляет анализ экономического содержания Второй войны в Заливе, так как экономические интересы оказались одной из главных причин ее развязывания.

После событий 11 сентября президент Буш задал вопрос: «За что они нас ненавидят?» Нужно сказать, что 44 года назад другой президент Эйзенхауэр выразил обеспокоенность «кампанией ненависти» против США в арабском мире «не со стороны правительств, а со стороны народа». Совет национальной безопасности США установил тогда главные причины этой ненависти: США поддерживают коррумпированные и репрессивные режимы, противодействуют политическому или экономическому прогрессу по причине их заинтересованности в достижении контроля над нефтяными ресурсами региона.

Ирак занимает второе после Саудовской Аравии место по разведанным запасам нефти. Чтобы продемонстрировать отрыв других стран и привлекательность Ирака в сырьевом отношении, приведем для сравнения западные оценки мировых запасов нефти по странам (в млрд. баррелей):

Саудовская Аравия (262), Ирак (112), Объединенные Арабские Эмираты (98), Кувейт (97), Иран (90),

Венесуэла (78), Россия (49), США (30), Ливия (29,5), Мексика (27).

По мнению экспертов, в целом резервы нефти в Ираке составляют примерно 550 млрд. барелей.

Самые крупные месторождения находятся в районе Киркука, где добывается 40% экспортируемой Ираком нефти, и Басры, которые и были главными стратегическими целями в этой войне.

Значение нефти в войне в Ираке, с одной стороны, обусловлено связями президента Буша, вице-президента Чейни и других членов правительства с нефтяным бизнесом.

Что намного важнее, речь идет о стремлении США обеспечить себе глобальное экономическое господство.

Зависимость американской экономики от импорта нефти будет увеличиваться. Об этом свидетельствует опубликованный в мае 2001 года доклад о развитии национальной энергетической политики, разработанном под руководством Чейни. Согласно выводам доклада, добыча нефти в США в следующие двадцать лет сократится на 12%. Параллельно с этим потребление нефти возрастет на треть. Это означает, что Соединенные Штаты вынуждены будут импортировать две трети необходимой нефти. Для сравнения отметим, что в 1985 году этот показатель был равен около трети, а в настоящее время он составляет 50%.

В докладе Чейни отмечается, что производство нефти в странах Персидского залива составит в 2020 году около двух третей мирового экспорта. Таким образом, контроль над этим регионом приобретает для США как «глобальной державы» ключевое значение не только в целях достижения экономического господства, но политического превосходства, поскольку это позволяет диктовать свою волю другим энергетически зависимым странам. Ирак с его колоссальным энергетическим потенциалом играет важную стратегическую роль в осуществлении этих планов.

Задача обеспечения контроля над нефтью Ближнего Востока была поставлена еще в 1947 году президентом Трумэном. В своей речи, положившей начало «холодной войне» и обосновавшей его знаменитую доктрину, он указал на Ближний Восток с его «колоссальными природными ресурсами» как на одну из причин борьбы против «коммунизма».

В январе 1980 года президент Картер в своем обращении «О положении в стране» заявил: «Попытку любой внешней силы взять под контроль Персидский залив мы будем рассматривать как покушение на жизненные интересы Соединенных Штатов Америки, и такое покушение мы встретим всеми возможными средствами, включая военную силу». Новая «доктрина Картера» объясняла столь жесткую позицию «подавляющей зависимостью Западных стран от жизненно важных поставок нефти с Ближнего Востока». По мнению экспертов, такой поворот в американской политике был обусловлен во многом падением в 1979 году иранского шаха, который был посажен на трон вследствие переворота, организованного ЦРУ против националистического правительства Моссадыка в 1953 году.

После вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году бывший в ту пору министром обороны Чейни в своем выступлении перед сенатской комиссией по вооруженным силам дал следующее объяснение относительно причин войны коалиционных сил во главе с США: «Ирак контролировал 10% мировых запасов нефти до вторжения в Кувейт. Захватив Кувейт, Саддам Хусейн увеличил свою долю до 20%... Захватив Кувейт... он явно будет в состоянии диктовать будущую мировую энергетическую политику, что дает ему господство над нашей экономикой и над большей частью других стран мира».

После Первой войны в Заливе зависимость американской экономики от импорта нефти еще больше возросла. Контроль над нефтью Ближнего Востока дает возможность не только обеспечить господство над политикой и экономикой других стран, но и достичь военного превосходства над ними и предотвратить возникновение такой угрозы национальной безопасности США, которая сформулирована в официальных документах как появление «равноправного конкурента».

Есть еще один аспект, объясняющий причины нынешней кампании США на Ближнем Востоке. Он связан с финансовой политикой. Сохранение доллара в качестве валютного средства при оплате за нефть является для США стратегической задачей обеспечения экономической стабильности.

Ко времени начала Первой войны в Заливе финансовое положение Соединенных Штатов серьезно осложнилось. Впервые страна превратилась в должника. Ныне американский внешний долг составляет более 2,7 триллионов долларов и оценивается как крупнейший за всю историю. Эта сумма равна более четверти валового национального продукта. По данным специалистов, для финансирования этого долга Соединенным Штатам требуется ежедневный приток приблизительно двух миллиардов долларов из-за границы, т.е. около двух третей резервного капитала всей мировой экономики. Возможность США привлекать такие гигантские суммы, обусловлена ролью доллара как ведущей резервной валюты. По оценкам аналитиков, к концу 1990-х годов более 80% всех валютных трансакций и половина экспорта считалась в долларах, и доллары составляли две трети всех государственных валютных резервов.

С введением евро у США появился серьезный конкурент. Если на первых порах рост доллара не позволял евро подняться, то с конца 2000 г. доллар упал в цене по отношению к евро более чем на 15%. Это стало причиной, по которой члены ОПЕК обратились к обсуждению идеи перехода в перспективе при оплате продаж от долларов к евро.

В этом случае импортеры нефти вынуждены будут перевести часть своих средств из долларовых активов в евро, следствием чего станет резкое падение цены доллара и отток средств, что обернется тяжелейшими последствиями для американской экономики.

Захват контроля над иракской нефтью практически сделает США одним из ведущих членов ОПЕК, способным не допустить перехода на другую валюту.

Таким образом, военная сила становится для США главным инструментом решения своих экономических и политических проблем, оттесняя далеко назад дипломатию.

Вторая война в Персидском заливе имеет одну существенную особенность, которая отличает ее от Первой войны в Заливе, от войн в Югославии и Афганистане. Эта война, где для начала боевых действий не потребовалось никакого повода. Она была начата просто так и вопреки всем установленным канонам.

Президент Буш в одном из своих обращений к нации по поводу войны в Ираке дал понять, что он не хочет тратить время на обсуждение нюансов международного права. Он сказал, что это «не вопрос правомочности, это вопрос воли».

Анализ некоторых аспектов характера Второй войны в Персидском заливе свидетельствует о том, что она во-первых, лишена оснований, так как Ирак не представлял непосредственную угрозу для США, что позволяет государству в соответствии с нормами международного права первым начать войну в целях самообороны.

Во-вторых, эта война нелегитимна, так как превентивная война не только противоречит международному законодательству, но и является военным преступлением.

В интервью «Die Welt» от 11 апреля 2003 на замечание корреспондента относительно того, что «французский президент Ширак сказал, что он никогда не будет голосовать за резолюцию, которая делает легитимным применение военной силы», Госсекретарь США Колин Пауэл ответил: «Нам не нужна легитимность».

В-третьих, эта война лишена последовательности, так как США в течение длительного периода поддерживали и укрепляли режим Хусейна, равно как и ряд других недемократических режимов. Можно предположить, что при всех обвинениях в тирании, которые бросают в адрес Хусейна Соединенные Штаты, они вряд ли будут ставить вопрос о привлечении его к суду. Причина здесь проста. Саддам много знает того, что могло бы пролить свет на участие США в создании и укреплении его власти в тот период, когда это отвечало американским интересам.

Об отсутствии последовательности в подходах, которыми руководствуются Соединенные Штаты, свидетельствует еще один факт. Пресс-секретарь Белого Дома Ари Флейшер как-то сказал, что президент Буш решил использовать силу после того, как пришел к выводу, что «нежелание Ирака разоружиться представляет угрозу для народа Соединенных Штатов». Но, делая подобные заявления, должностные лица вашингтонской администрации почему-то забывают, что именно США обладают самыми большими запасами оружия массового уничтожения в мире.

В-четвертых, эта война основана на абсолютно предвзятой позиции США так называемых двойных стандартах. Обвинив Ирак в нарушении резолюций ООН и развязав войну против этого государства, Соединенные Штаты, тем не менее, поддерживают такие страны, как Израиль, Пакистан и Турцию, которые не выполняют ооновских предписаний.

И, наконец, в-пятых, эта война не принесет мира и стабильности в регион, о чем уже предупреждают не только ведущие политики в арабском мире, но и официальные должностные лица в США. 6 апреля 2003 года заместитель министра обороны Пол Вулфовиц это выразил следующим образом: «Я считаю, сирийцам следовало бы знать, что им придется отвечать за то, что они сейчас делают. Именно страны, терроризирующие свои народы и не считающиеся с собственными гражданами, поддерживают также и терроризм. Такую политику необходимо изменить».

Таким образом, речь идет не только об одной стране - Сирии, но и странах, политику которых США намерены изменять, надо полагать, используя модель иракского блицкрига.

В начале апреля 2003 года бывший шеф ЦРУ Джеймс Вулси выступал с докладом в американском конгрессе. Он предсказал, что то, что он назвал четвертой мировой войной продлится дольше, чем любая из предыдущих трех. При этом он уточнил, что «Первая мировая война продлилась четыре года, Вторая мировая война – пять лет, третья Холодная война – 40 лет, а четвертая, свидетелями которой мы являемся сейчас, может продлиться еще дольше».

Очевидно, что бывший руководитель американской разведки располагал достаточной информацией и имел все основания для подобных выводов.

Их цепочку можно продолжить важным обобщающим заключением: Россия была включена во все три предыдущие войны, неизменно являясь объектом нападения. Сейчас привлекательность России для агрессора неизменно выше не только из-за мощи ее ресурсного потенциала, но и из-за серьезных внутренних и внешних проблем, которые в силу сложившихся обстоятельств требуют незамедлительного решения.

Не стоит забывать, что «войну в отношении государства провоцирует не его сила, а его слабость».

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.fnimb.org/