Специальная педагогика и специальная психология

Специальная педагогика и специальная психология

Курс лекций по дисциплине «Специальная педагогика и специальная психология» для студентов спец. «Педагогика и

психология»

доц. Демиденко О. П.

ЛЕКЦИЯ 1: ДЕПРИВАЦИОННЫЕ ФЕНОМЕНЫ КАК ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ

НАРУШЕННОГО РАЗВИТИЯ

Термин «депривация», вошедший в психологический словарь в середине восьмидесятых годов, в буквальном смысле означает «лишение». По своей сути депривационные феномены представляют собой многообразные измененные состо­яния сознания, а также различные варианты нарушений нормального хода возрастного психического развития вследствие блокировки значимых психофизиологических потребностей человека.

В силу различных обстоятельств человечество неоднократно сталкивалось с депривационными феноменами и могло наблюдать их различные последствия, но собственно научные исследования этого в высшей степени интересного явления начались только в середине 40-х годов двадцатого столетия. Во многом это было, вероятно, связано с бурным развитием технического прогресса, предоставившего человеку новые возможности, но вместе с тем предъявившего к нему особые требования и создававшего экстремальные условия существо­вания: освоение космоса, длительное автономное подводное плавание, управление сверхзвуковыми летательными аппара­тами, многомесячное пребывание на полярных станциях и др. Эти весьма нетипичные для повседневной жизни условия тем не менее дают уникальный шанс изучения потенциальных возможностей человеческой психики.

В определении депривации говорится о процессе блоки­рования потребностей, к числу которых, прежде всего, отно­сятся потребность в двигательной активности, в новых впе­чатлениях — перцептивная потребность. Особое значение в жизни человека также имеют потребности в общении, эмо­циональной поддержке, самореализации, уважении, безопас­ности, творчестве, идентичности, интимности и пр. Невоз­можность реализовывать их длительное время, как правило, приводит к серьезным дисфункциям сознания. Так, например, при резком сокращении потока внешней стимуляции, как в экспериментальных, так и в естественных условиях, могут воз­никать разнообразные расстройства в работе психики — из­менения темпа протекания субъективного времени, наруше­ния восприятия пространства, трудности в произвольном контролировании мыслительных процессов, активизация внутреннего диалога, расстройства схемы собственного тела, разнообразные эмоциональные нарушения. В ряде случаев от­мечается появление галлюцинаций. В зависимости от длитель­ности пребывания человека в подобной ситуации вышеопи­санные нарушения могут приобретать необратимый характер. В настоящее время не существует единой теории депривационных явлений и общей их классификации. Наиболее рас­пространенная эмпирическая классификация базируется на выделении нескольких видов лишений в зависимости от ха­рактера блокируемой потребности:

· сенсорно-перцептивная депривация,

· коммуникативная,

· кинестетическая,

· эмоцио­нальная и др.

В данном случае следует подчеркнуть два принципиальных момента. Прежде всего, надо иметь в виду, что депривационные феномены не могут выступать в качестве объяснительно­го принципа в научных исследованиях, ибо сами нуждаются в тщательном описании и объяснении. Кроме того, не следует путать депривационные явления с депривационной ситуаци­ей. Последняя представляет собой внешние объективные ус­ловия, препятствующие реализации той или иной потребнос­ти человека. Первые же суть явления субъективные, внутренние, присущие сознанию. И то и другое находится в причин­но-следственных отношениях, но единство не означает их тож­дества.

Сказанное предполагает, что разные люди индивидуально реагируют на ситуации лишения. Человек достаточно долго может находиться в подобных условиях, но при этом не про­являть никаких выраженных признаков депривационных фе­номенов, и наоборот.

Для профессионалов в области специальной психологии особый интерес представляют такие формы депривации, как коммуникативная и эмоциональная. Недостаточность обще­ния и эмоционального тепла, особенно в первые годы жизни, весьма пагубно сказывается на психическом развитии ребенка.

Последствиям детской эмоциональной депривации посвя­щено огромное количество исследований, одно из первых и наиболее полных среди них принадлежит Анне Фрейд и Шар­лоте Бюлер. Именно они описали феномен, получивший на­звание синдром госпитализма.

Основные проявления синдрома госпитализма сводятся к следующему. У ребенка, лишенного в первые годы жизни воз­можности общения с матерью или заменяющим ее лицом, наблюдается серьезное отставание в темпах физического, ум­ственного, речевого и эмоционального развития. Подобные дети отличаются выраженными поведенческими нарушения­ми и трудностями социально-психологической адаптации. Указанные обстоятельства говорят о том, что депривацион­ные ситуации — серьезная причина выраженных отклонений в развитии ребенка. Именно поэтому некоторые авторы впол­не справедливо выделяют особую форму дизонтогенеза, обо­значая термином «депривационные повреждения».

С другой стороны, некоторые варианты отклонений сами являются причиной возникновения депривационных фено­менов, что дополнительно отягощает процесс развития. Так, выраженные нарушения зрения, слуха, двигательного анали­затора и речи, безусловно, представляют собой особые фор­мы сенсорной и коммуникативной депривации. Их своеобразие кроется в самой структуре депривационной ситуации. Обычно депривационные явления, изучаемые в естественных и экспериментальных условиях, характеризуются внешней локализацией блокиратора потребности. В случаях сенсорных нарушений таковыми выступают они сами.

Вероятно, иная структура депривационной ситуации может сказаться на качественном своеобразии самих депривационных феноменов. Так, в условиях экспериментальной сенсорной депривации очень часто обнаруживаются нарушения восприятия в виде многочисленных иллюзий и галлюцинаций. В ситуации врожденной слепоты и глухоты подобных явлений не наблю­дается. Потеря зрения в зрелом возрасте, особенно внезапная, может сопровождаться галлюцинаторными образами, давно известными в психопатологии под названием «иллюзии Шар­ля Бонэ». Однако они обладают особенностями, отличающи­ми их от подобных явлений, имеющих место в ситуации экспе­риментальной сенсорной депривации. В последнем случае на­рушения в сфере восприятия и эмоциональные расстройства усиливаются и усложняются в своем содержании. При утрате зрения в зрелом возрасте, напротив, иллюзорные нарушения восприятия (и эмоциональной сферы) со временем редуциру­ются. Кроме того, в условиях экспериментальной (внешней) депривации значительно повышается психическая активность индивида. В ситуации врожденного и поздно утраченного зрения наблюдается нечто обратное — снижение активности, и прежде всего познавательной.

Сказанное позволяет утверждать, что депривация может выступать одновременно и как причина, и как следствие дизонтогенеза. Вместе с тем надо отметить, что ребенок, прояв­ляющий признаки нарушенного развития, испытывает на себе влияние нескольких видов лишений. Прежде всего, это ис­ходная депривационная ситуация, связанная с основным нарушением. Помимо этого для большинства детей с пробле­мами в развитии, особенно в дошкольном детстве, свойствен­на ситуация коммуникативной депривации. Очень часто ран­нее детство подобных детей протекает в замкнутом семейном кругу, ограниченном контактами с ближайшими родственни­ками, что весьма пагубно сказывается на характере психиче­ского развития ребенка, лишенного общения со сверстниками в процессе совместной игровой деятельности. К перечислен­ному следует добавить и нередкие ситуации эмоциональной депривации, обусловленные своеобразными личностными ре­акциями родителей на факт обнаруженных у ребенка откло­нений. Отчаяние, безнадежность, бессилие иногда сопровож­даются эмоциональным отвержением ребенка со стороны од­ного или сразу двух родителей. Ребенок воспринимается как источник незаслуженных страданий, а потому внутренне не принимается. Отвержение может быть как неосознаваемым, так и тщательно скрываемым. И в том и в другом случае ребе­нок становится лишь объектом ухода, но не любви и воспита­ния. Эмоциональная черствость родителей представляет со­бой дополнительный негативный фактор, усугубляющий и без того сложную ситуацию развития детской психики. При этом подавляющее большинство коррекционных учреждений — заведения интернатного типа; среди детей с отклонениями в развитии нередки и госпитализации с целью дополнительной диагностики и лечения.

Таким образом, можно заключить, что репрезентация мира в сознании детей с отклонениями в развитии характеризуется определенной степенью бедности и однообразия. Ущемленность чувственной ткани сознания приводит к снижению уров­ня структурированности, устойчивости и упорядоченности кар­тины мира. Последняя воспроизводится менее определенно и предсказуемо, повышается уровень энтропии (энтропия — мера хаотичности, беспорядочности, неструктурированности). Сле­довательно, обедненность и низкая структурированность ре­презентации внешнего мира в сознании особого ребенка мо­жет быть отнесена к категории модально неспецифических за­кономерностей отклоняющегося развития.

Поэтому проблема профилактики депривационных ситуа­ций в развитии проблемных детей чрезвычайно актуальна как в практическом, так и в теоретическом отношении.

Особенности депривации психического развития в младенчестве

Дети, попадающие в дом ребенка, часто имеют плохую наследствен­ность: отягощенность алкоголизмом и наркоманией, врожденную психическую и неврологическую патологию. Они имеют врожден­ные психические аномалии, так как зачатие такого ребенка происхо­дит или в состоянии опьянения, или отягощается использованием будущей матерью различных средств для прерывания беременности. Дети, помещенные в детские дома, перегружены психопатологиче­ской наследственностью: умственной отсталостью и шизофренией.

Нежеланная беременность приводит к искажениям жизненно важного взаимодействия между матерью и ребенком во время внут­риутробного развития, к нарушению сенсорных связей между ними. В большинстве случаев у будущих матерей во время такой беремен­ности наблюдаются психические нарушения: истероформные реак­ции, депрессивные состояния, психовегетативные нарушения, обо­стрения психических, соматических хронических заболеваний. Как правило, такие женщины пытаются прервать беременность или просто не думают о будущем ребенке, злоупотребляют алкоголем, наркотиками и пр. Происходит разрыв ребенка с матерью и возни­кает депривация младенца.

В первые шесть месяцев такой младенец, воспитывающийся в доме ребенка, внешне сильно отличается от своих ровесников, вос­питывающихся в нормальных семьях. Это гораздо более спокойное, недокучливое и некапризное существо; большую часть времени бодрствования младенец проводит в безучастном созерцании по­толка, сося палец или игрушку. Иногда он оживляется, например, увидев взрослого или встретившись взглядом с другим ребенком, но быстро отвлекается и вновь застывает в неподвижности, глядя в одну точку, у него слабо выражено ориентировочное поведение, он Мало эмоционален, пассивен.

Во втором полугодии жизни различия между детьми, воспитыва­ющимися в семье и доме ребенка, увеличиваются. Малоинициатив­ный, тихий, безразличный ко всему окружающему младенец из дома Ребенка разительно отличается от активного, радостного, любозна-тедьного ребенка из семьи.

В условиях дома ребенка недостаточно эффективно действуют факторы, влияющие на полноценное психическое развитие детей, и в первую очередь к таким факторам относится общение младенца 'со взрослыми. Редкие, кратковременные и недостаточно эмоцио­нально насыщенные контакты со взрослыми создают дефицит об­щения; поэтому общение у младенцев из дома ребенка, хотя и обла­дает теми же закономерностями, что и в семье, имеет целый ряд отклонений (М.И. Лисина).

Потребность в общении у детей из дома ребенка обнаруживает­ся позже, чем у детей, живущих в семье. Само общение протекает более вяло, комплекс оживления выражен слабо, возникает с трудом, в его состав входят менее разнообразные проявления, он бы­стрее затухает при исчезновении активности взрослого. В результа­те отставания развития ситуативно-личностного общения задержи­вается появление и предметно-манипулятивной деятельности, и ситуативно-делового общения. Недостаточное удовлетворение по­требности во внимании и доброжелательности со стороны взросло­го, дефицит эмоционального общения приводят к тому, что ребе­нок и во втором полугодии своей жизни стремится к ласке, выра­женной в примитивной форме физического контакта, и не прини­мает предлагаемого ему сотрудничества. Присутствует вялое, однообразное неэмоциональное манипулирование с предметами (М.И. Лисина, И.В. Дубровина, А.Г. Рузская и др.).

Развитие эмоциональной сферы отличается рядом специфичес­ких особенностей — у младенцев, воспитывающихся в доме ребенка, эмоциональные проявления бедны, невыразительны. За скуднос­тью экспрессии стоит бедность переживаний детей. Помимо упро­щенности эмоциональной сферы у детей из дома ребенка наблюда­ется менее точное различение эмоций взрослого, задержка днфференцировки положительных и отрицательных эмоциональных воз­действий. Из-за слабой чувствительности к отношению взрослого в определенной мере тормозятся развитие познавательной деятельности младенцев, овладение ими предметными манипуляциями и, в конечном счете, их общее психическое развитие.

Экспериментальное изучение ранних этапов самосознания Ли­синой и ее последователями выявило очень раннюю, начиная с 3 месяца жизни, чувствительность младенцев к личностно адресо­ванному отношению взрослого, собственные субъектные проявле­ния детей, самоузнавание в конце первого года жизни свидетельст­вует о возможности младенца отделять себя от взрослого, о нали­чии у него определенного образа себя, который формируется под влиянием общения в первом полугодии и предметных манипуляций — во втором. Содержанием образа себя в первом полугодии ста­новится переживание себя ребенком как субъекта общения, а во втором — как «действующего начала», субъекта практических дейст­вий; качественные особенности образа себя определяются уровнем общения ребенка со взрослыми.

У воспитанников дома ребенка нет субъектного личностно ори­ентированного общения со взрослыми, не формируется положи­тельное эмоциональное самоощущение, переживание своей значи­мости для окружающих взрослых, открытость людям и окружающе­му миру.

Известно, что личностные образования включают отношение человека к себе, окружающим людям и предметному миру. Аффек­тивно-личностные связи являются узловым компонентом целост­ности отношений ребенка ко взрослому, к себе, к предметному миру (М.И. Лисина, И.В. Дубровина, А.Г. Рузская, Н.Н. Авдеева, М.Г. Ела­гина, С.Ю. Мещерякова, 1986).

Личностным образованием в младенческом возрасте выступает активность ребенка. Активность — отчасти врожденное качество, но ее прижизненное развитие происходит под влиянием социаль­ных факторов и в решающей степени зависит'от общения ребенка с окружающими его людьми и предметным миром. У ребенка, воспи­тывающегося в закрытом детском учреждении, снижена инициатив­ность, он пассивно относится ко всему окружающему. Дети из семьи характеризуются наличием активности в отношении к окружающе­му миру и к себе, они инициативны, открыты, доброжелательны по отношению к окражующим их людям, у них хорошо развита ориен­тировочная деятельность, они любознательны по отношению к предметному миру, жизнерадостны, требовательны, что свидетель­ствует о положительном самоощущении в отношении к себе.

У детей, воспитывающихся в семье и домах ребенка, в первом полугодии жизни имеются существенные различия по количествен­ным и качественным характеристикам активности (во всех сферах отношений: к окружающим людям, к себе и к предметному миру). Основным фактором, влияющим на становление активности, вы­ступает общение ребенка со взрослым, определяющее его отноше­ние к себе, через которое преломляется отношение ко всему окру­жающему.

Во втором полугодии манипулятивная деятельность начинает за­нимать значительное место в развитии ребенка и успешность в совер­шении самостоятельных действий сообщает ему чувство уверенности. У детей из дома ребенка в первом полугодии жизни наличествует дефицит общения, низкий уровень развития манипулятивной дея­тельности, бедность опыта взаимодействия с предметным миром.

Результаты исследования, проведенного Лисиной и группой ее сотрудников (1986), свидетельствуют о том, что в условиях семейно- I го воспитания уже в первом полугодии жизни закладывается пред- я личностное образование, которое в середине второго полугодия проявляется как сложившееся личностное образование, проеци- I рующееся в сферу отношений к себе, к окружающим людям и к предметному миру; активная позиция формируется в первом полу-J годии благодаря общению со взрослыми, а во втором — и в результате ; самостоятельного приобретения опыта в предмето-манипулятив-ной деятельности. У воспитанников дома ребенка чаще наблюдает­ся пассивная позиция, отсутствие уверенности в себе, требователь­ности к окружающим, вялость познавательной деятельности; опре- 'j деленные отклонения в становлении важнейших психологических J образований: искажения образа себя, задержки в становлении субъ­ектного отношения к самому себе и замедленное и неполноценное развитие активности как личностного образования.

Дефицит общения со взрослым и предметным миром может в некоторой степени компенсироваться в доме ребенка контактом со сверстниками. Известно, что интенсивное и эмоциональное обще­ние со взрослым способствует более раннему формированию у детей умения взаимодействовать друг с другом. У младенцев, нахо­дящихся в доме ребенка, присутствуют избирательные отношения со сверстниками, при этом предпочтение отдается активным, по­движным и эмоциональным детям (М.И. Лисина, М.М. Царегород-цева, 1986). Данные, полученные в результате некоторых исследова­ний (М.М. Царегородцевой, 1986) показали, что присутствие сверс­тника не обеспечивает развитие и содержательное наполнение кон­тактов ровесников. Дети, живущие в доме ребенка, предпочитают наблюдать за своими сверстниками, реже проявляют активность по отношению к партнеру, их экспрессивно-мимические средства бедны, если взрослый не определяет контакты детей, не помогает увидеть в другом равное себе существо. Контакты между детьми под- ' нимают эмоциональный тонус и обогащают их новыми впечатле­ниями, особенно важными для воспитанников закрытых детских уч­реждений.

Контакты между детьми влияют па их общее психическое разви­тие. Они служат одним из важных источников развития тельной деятельности. Присутствие других малышей может побуж­дать младенцев к поиску и исследованию, служит источником подражаний и совместной деятельности. Контакты с ровесниками — ис­точник дополнительных впечатлений и переживаний детей. Орга­низация взрослым взаимодействия ребенка со сверстниками может выполнять определенную компенсаторную функцию в психическом развитии младенцев.

Ведущей линией психического развития в младенческом возрас­те выступает общение ребенка со взрослыми. У воспитанников дома ребенка при более поздних сроках формирования этой потребности в первом полугодии жизни отсутствует полноценное эмоционально-личностное общение, а во втором полугодии задерживается свое­временное становление потребности в сотрудничестве со взрослым и ситуативно-деловом общении. Кроме того, на протяжени младен­чества у воспитанников дома ребенка не складывается субъектно, личностно ориентированного общения со взрослыми в той форме, как это естественно происходит во взаимодействии с близкими взрослыми у детей, воспитывающихся в семье (Лисина, 1986).

Первый год жизни имеет фундаментальное значение для всего последующего развития ребенка. Специфика развития младенцев в доме ребенка не имеет фатального характера и может быть скоррек­тирована при специально организованном субъектно ориентиро­ванном общении со взрослыми в адекватной возрастному периоду форме. Опыт такой работы имеется и описан в работах как отечест­венных психологов (М.И. Лисина, И.В. Дубровина, А.Г. Рузская, Л,Н. Галигузова, А.М. Прихожан, Н.Н. Толстых, М.М. Царегородце-ва), так и зарубежных (Э. Пиклер, М. Винце, К. Хевеши и. :>.).

Таким образом, диагностика психического развития младенцев в доме ребенка не имеет существенных отличий по своей процедуре и методикам, хотя и отличается, как было показано выше, по своим результатам. Она направлена на описание и объяснение изменений й процессе физического развития ребенка, эмоционального и соци­ального поведения, познания младенца. Ввиду ее чрезвычайного многообразия мы выделяем наиболее важные аспекты: восприятие, т-е. способность получать и реагировать на зрительные, звуковые, °°онятелы1ые и вкусовые впечатления; возможность распознавать информацию. Диагностика первого года жизни связана с выделени-е-м определенных умений, имеющих существенное значение для Дальнейшего развития ребенка. Развитие младенца зависит от ^рослого, поэтому диагностика указанных аспектов связана прежде всего с взаимодействием младенца и взрослого. Так как депривация вызывает значительные изменения в ходе и темпах развития ребен­ка, то грамотная диагностика позволяет увидеть возможные задерж­ки психического развития.

Особенности депривации психического развития в раннем возрасте.

В развитии ребенка существуют такие сферы, в которых отражают­ся наиболее существенные показатели возрастного развития. Одна из них — двигательная сфера. Ребенок, находящийся в условиях дет­ского ,дома, с детства несет на себе явную печать пребывания там. Он мало подвижен, его мимика невыразительна. Уровень овладе­ния двигательными навыками ниже, чем у сверстников, воспитыва­ющихся в семьях.

В характеристике двигательной сферы выделяются показатели крупной и мелкой моторики. Для детей из дома ребенка характерна двигательная неловкость, нарушение координации движений. В по­казателях крупной моторики просматриваются пробы на статичес­кую координацию. Они показывают, что, несмотря па имеющее место отставание в развитии от детей из семьи, это отставание не­значительно. Ребенок может постоять па одной ножке; попрыгать на двух и одной ножке; поставить одну ножку (по прямой линии) перед другой и так постоять, пройти по прямой дорожке. Все эти действия позволяют наблюдать особенности физического развития и выявлять его задержки. И хотя у детей возникают трудности с пробами на статические позы, однако здесь отставание выражено незначительно.

Характеристика мелкой моторики свидетельствует об отставании в развитии: часто встречается ослабленный мышечный тонус рук, дви­жения вялы, анемичны, имеются врожденные аномалии строения рук и пальцев, информированность дифференцирования захватов — к трем годам в большинстве случаев наличествует ладонный захват.

Все дети, лишенные родительского внимания, не проявляют ин­тереса к своему телу и телесным переживаниям в отличие от детей, живущих в семье, которые постоянно требуют внимания и одобре­ния со стороны взрослых.

Отсутствие двигательной активности имеет и некоторые «край­ние» формы выражения.

Для детей раннего возраста, находящихся в доме ребенка, харак­терны «ватные позы» и так называемые тупиковые движения — рас­качивание тела, сосание пальца, стереотипные нецсленаправлениые движения рук. Отсутствие двигательной активности выражается в пассивности движений, анемичном, невыразительном лице, позе, жестах, мимике. Наряду с мышечной гипотонией встречается и мы-: щечная гипертония. Ребенок в таких случаях находится в состоя­нии непрерывного движения, с трудом сосредоточивается на вы­полнении поручения, перемещается из конца в конец, хватается за различные предметы, отпускает их — движения некоординировапы, беспорядочны. Общая симптоматика нарушения психомоторики может быть представлена в: общей двигательной заторможеннос­ти — «ватной позе», общих нарушениях психомоторной координа­ции, нарушении мелкой моторики, общей двигательной растормо-женности — импульсивности, гиперкинезии, гипомимии, тиках, на­вязчивых действиях, патологичных привычных действиях и т.д.

Одним из значимых показателей развития ребенка раннего воз­раста является сфера общения.

У детей, находящихся в учреждениях интернатного типа, отме­чается несформированность навыков общения, дети не инициатив-; ны в общении со взрослым и сверстником.

При появлении нового человека с их стороны не наблюдается привычной эмоциональной реакции, например, чувства страха или радости, т.е. они избегают эмоционального контакта.

Имеется и другой тип реагирования — «прилипчивость» к ново­му лицу. При появлении нового человека они «облепляют» его, ста­раются до него дотронуться, прижаться к нему. Однако очень быстро их интерес проходит и при расставании с их стороны не про является никаких эмоций, что свидетельствует об отстутствии стой­кой привязанности.

Общение со взрослыми у детей, воспитывающихся вне дома, значительно беднее и одностороннее, чем у сверстников из семьи. Дичностный, деловой, познавательный аспекты при общении слабо развиты, средства коммуникации обеднены и сужены. Низкий уро­вень развития общения со взрослым, примитивные по содержанию личностные контакты, ограниченное овладение бытовыми навыка­ми, привязанное к конкретной ситуации деловое сотрудничество, отсутствие старшего партнера по познавательной деятельности — все это не требует от детей из дома ребенка точных и сложных ком­муникативных средств, таких, как вербальные. В этих условиях у ре­бенка нет острой необходимости в активной речи: он овладевает ею медленно, с задержками, по мере усложнения жизнедеятельности и общения со взрослыми. Но жизнь детей в закрытом детском учреж­дении, подчиненная вербальным распоряжениям взрослого (его «командам») требует от них понимания речи. Оно возникает с отно­сительно небольшим запозданием по сравнению с детьми из семей. Это приводит к значительному временному разрыву между возник­новением понимания речи и моментом активного овладения ею.

Ранний возраст заканчивается кризисом трех лет, когда у ребен­ка формируется личностное новообразование «я — сам». Отноше­ние к себе, другим и предметному миру приобретает значимость не только как объект освоения, практического действия и познания, но и как сфера реализации и самоутверждения «я».

По данным М.И. Лисиной и группы ее сотрудников, у воспитан­ников дома ребенка на рубеже раннего и дошкольного детства не складывается в полном объеме и соответствующей форме централь­ное новообразование возраста. Отношения к предметному миру, к другим людям и к себе — оказываются несформированными в раз­ной мере. «Так, отношение к предметному миру, пусть медленно, но все же прогрессирует». Более медленными темпами развиваются предметные действия, становясь с возрастом все менее импульсив­ными, бесцельными и неспецифическими. В то же время в отноше­нии к другим людям — взрослым — позитивные изменения обнару­живались намного слабее. Это, в частности, нашло выражение в том, что воспитанники домов ребенка не интересовались оценками взрослых, не стремились и не умели привлечь старших для оказа­ния помощи себе. Особые проблемы возникали у детей с такой важ­ной составляющей личностного новообразования, как отношение к самому себе. У детей не формировалось принятие себя и осознание своих достижений (отсюда и максимальный регресс по параметру «собственная оценка достижения») (М.И. Лисина, И.В. Дубровина, А.Г. Рузская, Н.Н. Авдеева, Л.Н. Галигузова, Т.В. Гуськова, А.Г. Елагина, С.Ю. Мещерякова, A.M. Прихожан, Н.Н. Толстых, Т.И. Юфе-рова, 1990).

По данным Лисиной и ее сотрудников, общение воспитанников дома ребенка характеризуется упрощенным эмоциональным фоном делового взаимодействия. Взрослые не так заинтересованно подме­чают все новое и интересное, что научается делать малыш, расту­щий в доме ребенка, не так живо радуются и огорчаются его дейст­виям, не так стремятся к поддержанию его инициативы. Эмоцио­нальность взрослого в значительной степени определяет общий тон детской активности, что положительно влияет на ее протека­ние. Общение слабо организует предметную деятельность детей и воздействует на нее. Совместная деятельность детей, растущих в доме ребенка, и окружающих, задающая малышу стимулы к подра­жанию и обучающая его приемам и способам целесообразных дей­ствий, ограничена не только малым временем, а часто бедна и со­держательно. Общение между ребенком и окружающими не содержит разнообразных оценок его действий взрослым. Взрослые достаточ­но редко оценивают результаты достижений ребенка в предметной сфере, кроме того, среди оценок преобладают отрицательные, ко­торые к тому же смещены в сферу дисциплинарных моментов жизни ребенка. Общение детей в доме ребенка ограничено по эмо­циональной наполненности и объему, сконцентрировано на отри­цательном полюсе оценивания и смещено из сферы практической активности в сферу дисциплинарную.

Результатом такой организации общения и является несформи-рованность личностного новообразования переходного возраста, а отсюда — базиса для психического и личностного развития па следу! ющем возрастном этапе.

Исследование уровня психического развития проводится по спе­циально разработанной схеме с учетом имеющихся методических разработок в этой области. Используются также общепринятые в детской психологии экспериментальные тесты.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что все обследД ванные обнаруживают задержку психомоторного и речевого разви! тия, выраженную в разной степени (легкая, средней тяжести и тя­желая), отклонения в состоянии эмоционально-волевой сферы и поведения.

IT .А. Рычковой была предложена схема проведения диагностики детей раннего возраста, оказавшихся в ситуации депривацпи (см. Приложение 23). Полученные ею данные показали, что детия испытывают значительные трудности в выполнении проб на стати­ческую, динамическую координацию и синхронность движений; тонкие и мимические движения у них недифференцированные, не удаются действия с мелкими предметами, отмечаются патологичес­кие движения (тики, гиперкинезы). Задержка речи имеет место в 95% случаев, на ее фоне обнаруживаются являения стертой дизартрии (25% случаев) и сложной дислалии (70% случаев), синдром общего недоразвития речи. Уровень познавательной деятельности и спосо­бы выполнения действий у всех детей ниже возрастной нормы, не­которые из них не различают цвет и форму, не переносят усвоен­ные знания на другие виды деятельности. Игра в преобладающем большинстве случаев не носит процессуального характера, а пред­ставляет собой специфическое и неспецифическое манипулирова­ние предметами. Запас знаний беден; 80% детей не владеют навыка­ми самообслуживания. При обследовании функции внимания у детей выявляются такие особенности, как медленная переключае-мость, недостаточная его концентрация, объем и распределение.

Один из аспектов системы комплексной терапии с такими деть­ми — психокоррекционный.

Коррекционные занятия с детьми раннего возраста проводятся ежедневно по 15—20 минут индивидуально или с группой по 3—4 че­ловека.

Метод коррекции поведения представляется как планомерный и систематический процесс и осуществляется в три этапа.

На первом этапе составляется план работы с каждым ребенком, основанный на психолого-педагогическом и семейном «диагнозе». Он включает групповую и индивидуальную игровую терапию. Задача первого этапа — вскрыть конфликты и устранить препятствия, ме­шающие адекватным формам поведения и установлению контакта.

На втором этапе формируются поведенческие стереотипы в со­ответствии с общепринятыми нормами и возрастом.

На третьем этапе в процессе функциональных тренировок ста­вится задача научить корректным поведенческим реакциям в различ­ных ситуациях с отрицательными и положительными стимулами.

Коррекция поведения проводится в процессе основного вида де­ятельности (игровой, учебной) и опирается на индивидуальный Уровень развития. Поэтому параллельно ведется работа по преодо­лению вариантов задержек развития, которая включает преодоле­ние имеющихся дефектов сенсорики, общих и тонких произвольных движений, речи; формирование процессуальной и затем ролей вой игры; ознакомление с окружающими.

Как прием косвенного внушения широко используется библио-' терапия. Эффективно проигрывание конфликтов г использованием ролевых игр, музыкальных сказочных инсценировок, причем при распределении ролей учитываются характерологические особей! и ости ребенка.

Указанные мероприятия, включая ритмику, ЛФК, коррекцию, внимания, памяти, мышления, рассматриваются как лечебно-педа-гогические и психотерапевтические и служат задачам профилакти­ческой реабилитации в плане предотвращения становления патолЯ гических форм поведения.

Коррекционную работу с детьми с гипердинамическим синдро­мом приходится начинать индивидуально, чтобы ограничить коли-' чество отвлекающих моментов. С целью организации, активизации и развития устойчивости внимания используются модифицирован­ные варианты методики «Детский вариант корректурной пробыл (вычеркивание знакомых картинок, нарисованных на одной линии),, «Зрительный диктант» (отыскивание в таблице 16 картинок, распо­ложенных не по порядку), «Выбор по образцу» (отыскивание i ео-метрических фигур одинакового цвета и размера среди других, рад положенных на доске). На занятиях ритмикой, ЛФК полезно ис­пользовать метод включения «неожиданных музыкальных сигнЯ лов» с целью затормозить избыточные двигательные импульсы.

В комплекс мероприятий по профилактической реабилитаций входит также психогигиеническая и коррекии очная работа с родителями и липами ближайшего окружения. В этом плане используются индивид дуальные психотерапевтические беседы с родителями по тактике воспитания; участие родителей и детей в «проигрывании конфликт тов», обучение родителей приемам коррекционной работы с деть! ми, обследование бытовых и общих жизненных условий семей-

Возможности успешной психопрофилактической работы с дан­ным контингентом родителей оказываются весьма ограниченными! основной упор следует делать на активизацию помощи детям со стЯ роны персонала медико-педагогических учреждений.

Дальнейшая разработка концепции профилактической реабили­тации, внедрение разрабатываемых методик и мероприятий в раб<Я "iy специализированных медико-воспитательных учреждений и детя ских поликлиник является необходимым условием предотвращения формирования патологических форм нарушений поведения.

Особенности депривации психологического развития в дошкольном возрасте.

Дошкольный возраст характеризуется общей сензитивностью к раз­витию, ребенок дошкольного возраста, находящийся в условиях уч­реждений интернатного типа, несет на себе воздействие той среды, которая в большинстве случаев искажает его развитие. Дети,, нахо­дящиеся в условиях эмоциональной и сенсорной депривации, имеют задержки в психомоторном развитии. Они испытывают зна­чительные трудности в выполнении проб на статическую, динами­ческую коррекцию и синхронность движений. Топкие и мимичес­кие движения недостаточно дифференцированы, отмечались пато­логические движения, синкенезии. Так же как и для предыдущих возрастных групп, характерно снижение (относительно нормы) общей познавательной активности. Дети демонстрируют пассивное освоение материала, они постоянно ориентируются на оценку взрослого. В целом интеллектуальный статус детей снижен относи­тельно нормы и в общей своей характеристике эти задержки в ин­теллектуальном развитии относятся на счет общей социальной си­туации развития и говорят о депривационном синдроме.

В характеристике познавательной сферы мы отмечаем отстава­ние в области развития восприятия: дети испытывают затруднения в активном использовании эталонов цвета и формы, хотя могут на­ходить нужный эталон по образцу, в том числе и словесному. Это свидетельствует о недостаточной сформированное™ соответствую­щих сенсорных эталонов, характеризующих восприятие. В целом перцептивный статус детей несколько ниже возрастной нормы.

В области мышления наибольшие затруднения наблюдаются в следующем: обобщение и классификация у детей носят синкрети­ческий характер с выраженным смешением оснований по «типу це­почки или диффузного комплекса», особенно у 4-летних детей. У детей б лет классификация осуществляется на уровне зрительного соотношения, дети затрудняются вербально обозначить группы предметов. Для них типично отставание в области общей осведом­ленности, например, своего дня и года рождения, времен года и месяцев. Явно выражено отставание в развитии метафорического мышления. В области счета не сформирован ряд представлений и действий, дети затрудняются в счете, ошибаются при оперирова­нии понятиями «больше — меньше» на числовом материале, не представляют, какие единицы измерения используются для опреде­ления пространства и времени.

Нравственные суждения детей, как правило, синкретичны. Нравственное содержание поступка оценивается исходя из ожидае­мого поощрения или наказания со стороны взрослого. У ряда детей младшего дошкольного возраста отмечен ригоризм, проявляющий­ся в форме демонстрации моральных суждений типа абстрактной проповеди на фоне противоположного типа обыденного поведе­ния.

В области памяти наибольшее отставание наблюдается в плане формирования функции опосредования, что является одной из ос­новных общеинтеллектуальных характеристик. Следует отметить, что отставание в плане кратковременного механического запомина­ния встречается значительно реже. В то же время для большинства детей характерны нарушения опосредованного запоминания, что свидетельствует об общем интеллектуальном отставании.

В отношении воображения необходимо отметить следующее; j более всего наличествует репродуктивная позиция и стереотипная интерпретация проективного материала, что представляется не столько как отставание в развитии собственно воображения, сколь­ко как отставание общей личностной ориентации.

В целом отставание в гностическом развитии у воспитанников детских домов — это характерное явление. С нашей точки зрения, 1 частично оно может быть преодолено в рамках учебного процесса, в то время как собственно психологическая коррекция должна быть направлена в первую очередь на формирование познавательной и   творческой активности, абстрактно-образного мышления, произвольной саморегуляции; однако, по нашим данным, эти дети обучае­мы, что говорите правомерности благоприятного прогноза.

В области внимания наблюдается отставание прежде всего в плане произвольной его функции. Дети легко отвлекаемы, сосредо­точение возникает на уровне спонтанной мотивации, что в целом  выступает как проявление несформированности произвольной саморегуляции. Характерны также нарушения устойчивости внима­ния, быстрая утомляемость, что может быть связано и с общей психоастенизированностью, и с органической патологией у ряда детей. В области речевого развития наблюдается обычное косноязы­чие, особенно заметное у младших дошкольников, имеет место запаздывание в области синтаксиса и содержания высказываний. Дети сравнительно поздно начинают пользоваться личными местоимениями, не понимают фразеологических оборотов. При сформи­рованном умении называть предметы, изображенные на картинках, дети испытывают затруднения в описании происходящего и интер­претации смысла картинки, поскольку такое описание предполага­ет установление соотношения между действительностью и ее сим­волическим отображением, отсюда отставание в овладении графи­ческими знаками и, как следствие, характерные ошибки при чтении и письме. Неграмотности также способствует несформированность фонематического слуха, затруднения в различении твердых — мяг­ких, глухих — звонких согласных, в результате чего на письме появ­ляется персеверация букв, слогов, несогласование падежных окон­чаний.

Еще одной областью, в которой проявляется отставание речево­го развития, является социальная. Дети комментируют конкретные бытовые события, но не всегда могут сформулировать свои мысли по поводу будущего.

Общая характеристика эмоционального статуса следующая: высо­кая тревожность и в большинстве случаев агрессивные тенденции, явные или вытесненные (по данным проектных методик), одиночест­во, агрессии, страхи сказочных персонажей (причем, по содержа­нию страхов можно судить о тенденциях к отставанию в развитии).

В отношении эмоциональной лабильности либо регидности можно сказать, что не выявлено преобладания одной из этих харак­теристик как типичной; в то же время обращают на себя внимание случаи явной выраженности одной либо другой у отдельных детей, что в сочетании с эйфорическими и депрессивными проявлениями свидетельствует о наличии эмоциональных нарушений, снижении произвольности поведения и эмоциональной саморегуляции. Это проявляется и в двигательной расторможенности либо скованнос­ти, аффективных реакциях при фрустрации, плохом самоконтроле при социальных взаимодействиях.

Дети, воспитывающиеся в условиях интернатного типа, имеют целый ряд личностных особенностей, в частности, они не усваива­ют навыков продуктивного общения при наличии ярко выражен­ной потребности в любви и внимании; не умеют налаживать обще­ние с окружающими. В силу неправильного и недостаточного опыта общения дети часто занимают по отношению к другим людям агрес­сивно-негативную позицию. Эмоционально нестабильное положе­ние ребенка, лишенного родительского попечительства, ведет к на­рушению аффективно-личностных отношений (B.C. Мухина, 1986). По данным МИ. Лисиной (1979), дети первого года жизни, вос­питывающиеся в доме ребенка, отличаются от ровесников, растущих в семье: они вялы, апатичны, лишены жизнерадостности, у них снижена познавательная активность, упрощены эмоциональные проявления, предличностные образования или внутренние структу­ры, которые появляются у детей из семьи на первом году жизни и ложатся в основу формирования личности, у воспитанников дома ребенка деформированы. У них не возникает привязанности к взрослому, они печальны и пассивны; у детей дошкольного возраста специфические условия жизни в закрытом детском учреждении' приводят к вынужденной поверхностности чувств, эмоциональной недостаточности (И.В. Дубровина, B.C. Мухина, А.Г. Рузская, Т.Н. Счастная, Д.И. Фельдштейи). В исследованиях ИЛ. Залыси­ной, IO.B. Егошкина, С.К. Рыжиковой, Т.Н. Счастной и Е.О. Смирновой показано, что у детей дошкольного возраста имеются наруше­ния в личностном общении, в основе которого лежит потребность во взаимопонимании и сопереживании; для них характерна снижен­ная эмоциональность, активность в общении, скупость выражения своих переживаний.

По данным исследования Н.С. Дсиисенковой, Ю.В. Егошкина,', Н.А. Носковой, С.Е. Рыжиковой, А.А. Я рулона, эмоциональные ре­акции дошкольников и младших школьников из учреждений интер­натного типа отличаются более высокой напряженностью, аффек­тивными срывами, большим накалом эмоциональной фрустрации, выражающихся в агрессин. Условия воспитания ребенка в учрежде­ниях интернатного типа (ограниченность эмоционально-идентифи­кационных отношений с ребенком) выступают как неблагоприят­ные для развития сопереживания, не способствующие реализации потребности ребенка б признании взрослыми и сверстниками. Дети, испытывающие депривацию, приходя в школу неспособны находить выход из конфликтных ситуаций, у них преобладают экстрапунитивные реакции по типу самозащитных: враждебность, агрессивность по отношению к окружающим.

Для детей, находящихся в ситуации депривации, характерна сла­бая выраженность значимости дружеских связей (A.M. Прихожан), отсутствие постоянных диад и триад, носящих в основном ситуатив­ный характер. У воспитанников закрытых детских учреждений от­ношение к взрослым определяется практической полезностью пос­леднего в жизни ребенка (И.В. Дубровина, Д.И. Фельдштейн). В жизни этих детей имеет место не личное, а функцнопально-ролевое общение, выбор партнера по общению осуществляется на пред­метно-содержательной основе.

Ограниченный круг контактов препятствует формированию продуктивных навыков общения со сверстниками и взрослыми и затрудняет формирование адекватной картины мира, что, в свою очередь, оказывается существенным препятствием на пути их адап­тации и интеграции в более широком социуме.

Дефицит общения ребенка со взрослым приводит к гипертро­фии, сверхценности этой потребности, к практически полной зави­симости эмоционального благополучия ребенка от отношения к нему взрослого (Лисина, 1979).

На фоне напряженности потребности в общении со взрослым и одновременно повышенной зависимости от него обращает на себя внимание агрессивность в отношении ко взрослому. Исследования Мухиной, Носковой, Счастной показывают, что дети, находящиеся в ситуации депривации, не успешны в разрешении конфликтов и со взрослыми и со сверстниками, они агрессивны, стремятся обвинить окружающих в возникновении конфликта, не могут осознать свою вину, неспособны к продуктивному, конструктивному выходу из конфликта.

Для понимания причин возникновения описанных особеннос­тей поведения у воспитанников детского дома недостаточно ука­зать, с одной стороны, на узость, ограниченность их контактов со взрослыми, с другой — на высокую интенсивность контактов со сверстниками как простые количественные характеристики. Важно учитывать, что в детском доме ребенок постоянно общается с до­вольно узкой группой сверстников, причем он сам не может предпо­честь ей какую-либо другую: тесная принадлежность к определенно­му кругу сверстников приводит к тому, что отношения в группе складываются по типу родственных. В этом можно увидеть пс^ложи-тельный фактор, способствующий эмоциональной стабильности, защищенности, но в то же время подобные контакты не способству­ют развитию навыков общения со сверстниками, умению налажи­вать равноправные отношения с незнакомыми детьми, адекватно оценивать свои качества, необходимые для избирательного, дружес­кого общения (Л.И. Божович, Я. Корчак, B.C. Мухина, А.Л. Шрин-ман).

В основе недоразвития «интимно-личностной» сферы общения лежит отсутствие эмпатг.и, т.е. сопереживания, умения и потреб­ности разделить свои переживания с другим человеком. В то же время.исследования Счастной позволяют говорить о том, что у деп-рнвпровапных детей содействие, кик умение оказывать помощь дру­гому, представлено значительно шире, чем сопереживание. Этот феномен позволяет затронуть один из важнейших вопросов разви­тия личности — проблему отчуждения, «обособления». Ситуация депривацин способствует развитию феномена отчуждения, и имен­но это продуцирует отсутствие любви, тепла в отношении ко второ­му, третьему поколению в семье (как некая последовательная цепь поколений,.прервать которую бывает достаточно сложно}.

Как показываю!" исследования, проводимые Мухиной, в услови­ях детского дома формируется феномен «мы». У детей возникает своеобразная идентификация друг с другом. В благополучной семье всегда есть фамильное «мы» — чувство, отражающее причастность именно к своей семье. Это важная организующая эмоционально и нравственно сила, которая создаст условие защищенности ребенка. В условиях жизни без родительского попечительства у детей сти­хийно складывается детдомовское (интернатское) «мы». Это совер­шенно особое психологическое образование. Дети без родителей делят мир на «свои» и «чужие», «мы» и «они». От «чужих» они со­вместно обособляются, проявляют по отношению к ним агрессию, готовы использовать их в своих целях. У них своя нормативность по отношению ко всем «чужим». Однако внутри своей группы дети1 чаще всего также обособлены: они могут жестоко обращаться со своим сверстником или ребенком младшего возраста. Эта позиция формируется но многим причинам, но, прежде всего, из-за неразви­той и искаженной потребности в любви и признании, из-за эмоцио­нально нестабильного положения ребенка (Мухина).

Особенности личностного разви­тия детей, находящихся в ситуации деривации, закономерно ставит вопрос о возможности снятия ее последствий или хотя бы сглажи­вания, коррекции их. Понимание, что ликвидация последствий любой аварии — экологической, технической или лич­ностной, как в данном случае, не может стереть всех ее следов, од­нако нивелирование их, для того, чтобы человек мог адаптировать­ся в обществе, хотя и сложно, однако возможно. Следует говорить о глобальных способах решения проблемы и таких, которые позволи­ли бы реализовать ее «в заданных условиях».

К числу глобальных решений относим такие, как перевод всех детских домов за черту города. Поселение детей «па земле», где непосредственное общение с природой, добывание «хлеба насущно­го» своими руками, обучение ремеслу и целый ряд других факторов позволят в корне изменить «социальную ситуацию развития». Путь этот очень сложен, но возможен (Мухина, Счастная).

Создание детских домов семейного типа, попечительские {([юс-терские) семьи — это также один из путей изменения ситуации.

Кроме того, существует и способ изменения последствий дери­вации путем реабилитации и коррекции. В этом направлении уже сделаны значительные таги. Мы можем говорить о системе воспи­тания, направленной на стирание последствий депривации — это система, предложенная Мухиной и внедренная под ее руководством в Доме детства в Ганске Лруловым и др.

Можно говорить и о некоторых программах, направленных на; реабилитацию отдельных личностных качеств (агрессивности, тре­вожности) и обучение эффективному эмоциональному взаимодей­ствию, разработанных Т.Н. Счастиой и внедренных Ю.В. Егошкиным (1994—1995) в Шереметьево-Песоченском детском доме (Ря­зань) и Л.В. Маликовым (1995—1997) в Доме детства в Оренбурге. Имеется и много других достаточно эффективных программ, разработанных отечественными педагогами и психологами и внедряе­мых в практику работы Домов детства (Калуга, Ульяновск).

При отборе методик для диагностического обследования детей дошкольного возраста необходимо учитывать психологические но­вообразования (развитие перцептивных действий, уровень разви­тия наглядно-образного мышления), уровень развития ведущей дея­тельности — игровой, а также типичных видов деятельности — кон­струирования и рисования.

При этом важно помнить, что умственное воспитание происхо­дит, с одной стороны, в процессе развития основных форм мышле­ния (наглядно-действенного, наглядно-образного, элементов логи­ческого), а с другой — в процессе формирования элементарных сис­тематических знаний и представлений об окружающей действи­тельности.

Учитывая особенности социальных условий жизни детей-сирот, считаем, что в основе диагностики их умственного развития долж­но лежать понимание познавательных психических процессов как ориентировочных действий, направленных на обследование пред­метов и явлений, выяснение и запечатлепие их свойств и отноше­ний.

Опыт обследования детей дошкольного возраста показывает, что основными параметрами умственного развития можно считать:

принятие задания;

понимание условий задания;

способы выполнения (хаотические действия, примеривание, це­ленаправленные пробы, практическое примеривание, зрительная ориентировка);

обучаемость в процессе обследования;

отношение к результату своей деятельности.

Такой подход к оценке действий ребенка позволит определить не только «актуальный» уровень развития, но и потенциальный, т.е. зону ближайшего развития. Это, в свою очередь, дает возможность составить индивидуальную программу коррекционного обучения каждого ребенка.

Важной задачей обследования детей 4—5-го годов жизни являет­ся изучение их уровня развития ориентировочно-познавательной деятельности. Дети с нормальным интеллектом решают практичес­кие и проблемно-практические задачи методом целенаправленных проб. В этом возрасте у детей развивается сюжетная и появляется сюжетно-ролевая игра. Кроме того, отмечается стойкий интерес к продуктивным видам деятельности (рисование, конструирование и др.

При обследовании детей 6-го года жизни должны учитываться следующие психологические новообразования: решение задач мето­дом практического примеривания, а в некоторых случаях — мето­дом зрительной ориентировки; сюжетно-ролевая игра; отражение сюжета в продуктивных видах деятельности.

ДЕПРИВАЦИОННЫЕ ФЕНОМЕНЫ КАК ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ

НАРУШЕННОГО РАЗВИТИЯ

Термин «депривация», вошедший в психологический сло­варь в середине восьмидесятых годов, в буквальном смысле означает «лишение». По своей сути депривационные фено­мены представляют собой многообразные измененные состо­яния сознания, а также различные варианты нарушений нор­мального хода возрастного психического развития вследствие блокировки значимых психофизиологических потребностей человека.

В силу различных обстоятельств человечество неоднократ­но сталкивалось с депривационными феноменами и могло наблюдать их различные последствия, но собственно научные исследования этого в высшей степени интересного явления начались только в середине 40-х годов двадцатого столетия. Во многом это было, вероятно, связано с бурным развитием технического прогресса, предоставившего человеку новые возможности, но вместе с тем предъявившего к нему особые требования и создававшего экстремальные условия существо­вания: освоение космоса, длительное автономное подводное плавание, управление сверхзвуковыми летательными аппара­тами, многомесячное пребывание на полярных станциях и др. Эти весьма нетипичные для повседневной жизни условия тем не менее дают уникальный шанс изучения потенциальных возможностей человеческой психики.

В определении депривации говорится о процессе блоки­рования потребностей, к числу которых, прежде всего, отно­сятся потребность в двигательной активности, в новых впе­чатлениях — перцептивная потребность. Особое значение в жизни человека также имеют потребности в общении, эмо­циональной поддержке, самореализации, уважении, безопас­ности, творчестве, идентичности, интимности и пр. Невоз­можность реализовывать их длительное время, как правило, приводит к серьезным дисфункциям сознания. Так, например, при резком сокращении потока внешней стимуляции, как в экспериментальных, так и в естественных условиях, могут воз­никать разнообразные расстройства в работе психики — из­менения темпа протекания субъективного времени, наруше­ния восприятия пространства, трудности в произвольном контролировании мыслительных процессов, активизация внутреннего диалога, расстройства схемы собственного тела, разнообразные эмоциональные нарушения. В ряде случаев от­мечается появление галлюцинаций. В зависимости от длитель­ности пребывания человека в подобной ситуации вышеопи­санные нарушения могут приобретать необратимый характер. В настоящее время не существует единой теории депривационных явлений и общей их классификации. Наиболее рас­пространенная эмпирическая классификация базируется на выделении нескольких видов лишений в зависимости от ха­рактера блокируемой потребности:

· сенсорно-перцептивная депривация,

· коммуникативная,

· кинестетическая,

· эмоцио­нальная и др.

В данном случае следует подчеркнуть два принципиальных момента. Прежде всего, надо иметь в виду, что депривационные феномены не могут выступать в качестве объяснительно­го принципа в научных исследованиях, ибо сами нуждаются в тщательном описании и объяснении. Кроме того, не следует путать депривационные явления с депривационной ситуаци­ей. Последняя представляет собой внешние объективные ус­ловия, препятствующие реализации той или иной потребнос­ти человека. Первые же суть явления субъективные, внутренние, присущие сознанию. И то и другое находится в причин­но-следственных отношениях, но единство не означает их тож­дества.

Сказанное предполагает, что разные люди индивидуально реагируют на ситуации лишения. Человек достаточно долго может находиться в подобных условиях, но при этом не про­являть никаких выраженных признаков депривационных фе­номенов, и наоборот.

Для профессионалов в области специальной психологии особый интерес представляют такие формы депривации, как коммуникативная и эмоциональная. Недостаточность обще­ния и эмоционального тепла, особенно в первые годы жизни, весьма пагубно сказывается на психическом развитии ребенка.

Последствиям детской эмоциональной депривации посвя­щено огромное количество исследований, одно из первых и наиболее полных среди них принадлежит Анне Фрейд и Шар­лоте Бюлер. Именно они описали феномен, получивший на­звание синдром госпитализма.

Основные проявления синдрома госпитализма сводятся к следующему. У ребенка, лишенного в первые годы жизни воз­можности общения с матерью или заменяющим ее лицом, наблюдается серьезное отставание в темпах физического, ум­ственного, речевого и эмоционального развития. Подобные дети отличаются выраженными поведенческими нарушения­ми и трудностями социально-психологической адаптации. Указанные обстоятельства говорят о том, что депривацион­ные ситуации — серьезная причина выраженных отклонений в развитии ребенка. Именно поэтому некоторые авторы впол­не справедливо выделяют особую форму дизонтогенеза, обо­значая термином «депривационные повреждения».

С другой стороны, некоторые варианты отклонений сами являются причиной возникновения депривационных фено­менов, что дополнительно отягощает процесс развития. Так, выраженные нарушения зрения, слуха, двигательного анали­затора и речи, безусловно, представляют собой особые фор­мы сенсорной и коммуникативной депривации. Их своеобразие кроется в самой структуре депривационной ситуации. Обычно депривационные явления, изучаемые в естественных и экспериментальных условиях, характеризуются внешней локализацией блокиратора потребности. В случаях сенсорных нарушений таковыми выступают они сами.

Вероятно, иная структура депривационной ситуации может сказаться на качественном своеобразии самих депривационных феноменов. Так, в условиях экспериментальной сенсорной депривации очень часто обнаруживаются нарушения восприятия в виде многочисленных иллюзий и галлюцинаций. В ситуации врожденной слепоты и глухоты подобных явлений не наблю­дается. Потеря зрения в зрелом возрасте, особенно внезапная, может сопровождаться галлюцинаторными образами, давно известными в психопатологии под названием «иллюзии Шар­ля Бонэ». Однако они обладают особенностями, отличающи­ми их от подобных явлений, имеющих место в ситуации экспе­риментальной сенсорной депривации. В последнем случае на­рушения в сфере восприятия и эмоциональные расстройства усиливаются и усложняются в своем содержании. При утрате зрения в зрелом возрасте, напротив, иллюзорные нарушения восприятия (и эмоциональной сферы) со временем редуциру­ются. Кроме того, в условиях экспериментальной (внешней) депривации значительно повышается психическая активность индивида. В ситуации врожденного и поздно утраченного зрения наблюдается нечто обратное — снижение активности, и прежде всего познавательной.

Сказанное позволяет утверждать, что депривация может выступать одновременно и как причина, и как следствие дизонтогенеза. Вместе с тем надо отметить, что ребенок, прояв­ляющий признаки нарушенного развития, испытывает на себе влияние нескольких видов лишений. Прежде всего, это ис­ходная депривационная ситуация, связанная с основным нарушением. Помимо этого для большинства детей с пробле­мами в развитии, особенно в дошкольном детстве свойствен­на ситуация коммуникативной депривации. Очень часто ран­нее детство подобных детей протекает в замкнутом семейном кругу, ограниченном контактами с ближайшими родственни­ками, что весьма пагубно сказывается на характере психиче­ского развития ребенка, лишенного общения со сверстниками в процессе совместной игровой деятельности. К перечислен­ному следует добавить и нередкие ситуации эмоциональной депривации, обусловленные своеобразными личностными ре­акциями родителей на факт обнаруженных у ребенка откло­нений. Отчаяние, безнадежность, бессилие иногда сопровож­даются эмоциональным отвержением ребенка со стороны од­ного или сразу двух родителей. Ребенок воспринимается как источник незаслуженных страданий, а потому внутренне не принимается. Отвержение может быть как неосознаваемым, так и тщательно скрываемым. И в том и в другом случае ребе­нок становится лишь объектом ухода, но не любви и воспита­ния. Эмоциональная черствость родителей представляет со­бой дополнительный негативный фактор, усугубляющий и без того сложную ситуацию развития детской психики. При этом подавляющее большинство коррекционных учреждений — заведения интернатного типа; среди детей с отклонениями в развитии нередки и госпитализации с целью дополнительной диагностики и лечения.

Таким образом, можно заключить, что репрезентация мира в сознании детей с отклонениями в развитии характеризуется определенной степенью бедности и однообразия. Ущемленность чувственной ткани сознания приводит к снижению уров­ня структурированности, устойчивости и упорядоченности кар­тины мира. Последняя воспроизводится менее определенно и предсказуемо, повышается уровень энтропии (энтропия — мера хаотичности, беспорядочности, неструктурированности). Сле­довательно, обедненность и низкая структурированность ре­презентации внешнего мира в сознании особого ребенка мо­жет быть отнесена к категории модально неспецифических за­кономерностей отклоняющегося развития.

Поэтому проблема профилактики депривационных ситуа­ций в развитии проблемных детей чрезвычайно актуальна как в практическом, так и в теоретическом отношении.

ЛЕКЦИЯ 2: ЛИЧНОСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ С ОТКЛОНЕНИЯМИ В РАЗВИТИИ

Личность представляет собой одно из наиболее сложных психологических образований с точки зрения структуры, генезиса и функционирования. Именно поэтому данная кате­гория в психологии выглядит так противоречиво и неоднознач­но. Существует много теорий личности, по-разному трактую­щих сущность этого феномена. С точки зрения современного системного подхода личность чаще всего рассматривается не как отдельный компонент психики, а как ее особое свойство, способ организации и саморегуляции. Более широко личность можно трактовать как особое качество, присущее исключитель­но человеку. Личность характеризует человека со стороны его общественных связей и отношений с другими людьми. Поэто­му данное понятие приобретает конкретный смысл лишь в си­стеме этих отношений, воплощаемых через социальные роли.

А. Н. Леонтьев характеризовал личность как системное и сверхчувственное качество, указывая при этом на то, что носи­телем этого качества является телесный, чувственный индивид с присущими ему врожденными и приобретенными свойствами. По­следние представляют собой лишь условия и предпосылки формиро­вания личности человека, не предопределяя всецело ее сущности.

Сказанное означает, что личность — особый способ суще­ствования человека в обществе как представителя определен­ной группы. Основное целевое предназначение личности состоит в саморегуляции социального поведения человека от­носительно других индивидуумов. В связи с этим представля­ется вполне оправданным мнение некоторых исследователей, рассматривающих в качестве единицы анализа личности та­кую категорию, как поступок, понимаемый как сознательное действие нравственного самоопределения человека, в котором он утверждает себя в своем отношении к другим людям и к самому себе. Именно поступок раскрывает сущность личности, ее позиции, мотивы и способы поведения, реализующие те или иные жизненные цели человека.

Личность — это человек, свободно и ответственно опреде­ляющий свое место среди других членов общества. Выражаясь словами М. М. Бахтина, субъект поступания, то есть свободно­го социального действия. Таким образом, личность представля­ет собой исключительно социокультурное образование. Это не просто форма существования человека в обществе, но и един­ственный из возможных способов личностного развития. Толь­ко включенность в общественные отношения позволяет чело­веку обрести данное качество. Вне этого процесса, даже при условии совершенно сохранных биологических предпосылок, формирование личности принципиально невозможно.

Длительное время в отечественной психологии проблема­тика личности исследовалась преимущественно в теоретико-методологическом, философском аспекте. Но начиная при­мерно с 70-х годов доминировать стал конкретно-психологи­ческий, в том числе и экспериментальный подход.

В специальной психологии сохранялось аналогичное по­ложение. Основное внимание в исследовательской практике уделялось изучению познавательных процессов. Во многом это было обусловлено потребностями и запросами системы обра­зования детей с отклонениями в развитии. Но по мере осо­знания значимости проблем трудовой адаптации и социаль­ной интеграции инвалидов, в специальной психологии все больше актуализировался интерес к вопросам формирования личности при различных отклонениях в развитии. Постепен­но стали появляться исследования, посвященные особенностям эмоциональной сферы, потребностей, интересов, мотивов, самооценки лиц с различными формами дизонтогенеза.

Одновременно с этим в специальной психологии развер­нулась весьма бурная дискуссия о том, может или не может первичное нарушение оказывать негативное влияние на ход формирования личности, и если может, то каковы механизмы этого влияния. Все многообразие высказываемых точек зре­ния сводилось к трем принципиальным позициям. Первая состояла в отрицании какого бы то ни было негативного вли­яния ядерного расстройства на процесс становления лично­сти особого ребенка. Представители этой точки зрения ссы­лались на социальный характер детерминации этого, отрицая роль биологического фактора.

Сторонники второго подхода отстаивали идею о дифферен­цированном влиянии основного патогенного фактора. Пред­полагалось, что одни стороны развивающейся личности под­вержены негативному воздействию первичной патологии в большей степени, чем другие. При этом подчеркивалось, что существуют определенные структурные компоненты личности, характеризующиеся особой толерантностью в этом отношении.

Наконец, представители третьего направления считали, что развитие личности в целом должно с неизбежностью испы­тывать на себе негативное влияние основного нарушения.

Упомянутая нами дискуссия остается актуальной и по сей день. Не потеряв своей остроты и значимости, она со време­нем утратила ненужный оттенок категоричности. Кроме того, ее участники обладают сегодня весьма широкой эмпиричес­кой доказательной базой. Но подобная дискуссия будет иметь корректный и продуктивный характер только в том случае, если лица, ведущие ее, пользуются вполне определенными и конкретно-содержательными общими для всех психологиче­скими категориями.

Сегодня вряд ли может вызывать сомнения идея о негатив­ном влиянии исходного нарушения на процесс формирова­ния личности особого ребенка, по той простой причине, что сам этот процесс составляет лишь одну из сторон онтогенеза психики в целом. Системный характер строения человечес­кого сознания предполагает, что нарушение одного его ком­понента на определенном этапе с неизбежностью должно ска­заться на остальных. Основное содержание проблемы состо­ит в раскрытии механизма влияния исходного нарушения на процесс формирования личности, роли и значения многочис­ленных опосредующих факторов, действующих каждый раз по-разному в зависимости от характера нарушения, его выра­женности и длительности.

Весьма важным и не до конца решенным остается вопрос о характерологической специфичности разных форм дизонто­генеза. Проще говоря, о том, существуют ли типичные черты личности, свойственные только для незрячих, неслышащих и т. д.? Попытки создания подобных типологий производи­лись неоднократно, тем более что в сфере обыденного созна­ния существование такого рода качеств не подлежит сомне­нию. Вместе с тем если обобщить разнородные и нередко про­тиворечивые данные, полученные опытным путем, то прежде всего обращает на себя внимание, что патогенное воздействие многочисленных нарушений на процесс формирования лич­ности описывается через выделение весьма схожих отрицательных черт характера. Природу возникновения этих черт, как правило, не подвергают детальному изучению. Тем не менее, не раскрыв механизм возникновения тех или иных характе­рологических особенностей, мы не сможем с достоверностью судить о том, насколько они закономерны, типичны или слу­чайны для данной категории нарушений.

Среди упомянутых черт чаще всего встречаются следующие: сужение сферы интересов и потребностей, снижение уровня общей активности, ослабление мотивационной сферы с до­минированием мотива избегания неудачи и редуцированным мотивом достижения, что выражается в отказе от борьбы. Кро­ме того, указывается на преобладание экстернального локуса контроля, высокие показатели интравертированности, апатич­ность, безынициативность, эгоцентрические установки, аутичность, тревожность, недоверчивость, внушаемость, склонность к подражанию, бедное содержание самосознания, не­адекватно завышенная или заниженная неустойчивая само­оценка, существенные расхождения между образом реально­го и идеального «Я» и многое другое. Клинические исследо­вания отмечают наличие многочисленных невротических синдромов и психопатических черт характера.

Представленный перечень далеко не полный и без особого труда может быть расширен. Но в данном случае важно дру­гое: все эти качества характеризуют личность в целом со сто­роны ее незрелости. Не удается обнаружить ни конкретной черты или сочетания черт, типичных только для одной формы нарушенного развития. В той или иной мере все они присут­ствуют в описаниях разных видов дизонтогенеза. Происходит это по причине, на которую мы указывали в разделе «методы специальной психологии».

Исследования и выводы делаются на основе сравнения ре­зультатов только двух групп испытуемых — основной, пред­ставленной детьми с определенной формой отклонения, и контрольной, состоящей из нормально развивающихся свер­стников. Выделенные характерологические отличия прини­маются за специфические черты, присущие личностному раз­витию детей данной категории нарушенного развития. Но ус­тановить степень специфичности можно только при условии сопоставления полученных результатов с аналогичными дан­ными по группе детей с иной формой дизонтогенеза, чего, как правило, не делается. Поэтому также выводы неубедительны и необоснованны. Следует отметить, что при изучении лич­ностных особенностей детей и подростков с отклонениями в развитии важна фиксация не только отличий, но и сходства. Игнорирование последнего, по сути, закрывает нам возмож­ность понять своеобразие личности и ее природу в условиях разных форм дизонтогенеза.

Необходимо особо подчеркнуть и то, что приведенный спи­сок негативных личностных характеристик может быть свой­ственен не только лицам с разными формами нарушенного развития, но и вовсе без таковых. Отличия, скорее всего, могут касаться лишь степени выраженности, устойчивости и ве­роятности возникновения.

Таким образом, к сходному результату, то есть к общему набору отрицательных свойств, способны приводить совер­шенно различные причины, что, вероятнее всего, свидетель­ствует о непрямом, опосредованном их влиянии. Это дает ос­нование отнести вышеуказанные отрицательные свойства лич­ности к разряду модально-неспецифических закономерностей нарушенного развития, да и то как факультативных, имеющих место не всегда и не у всех.

Необязательность отрицательной характерологии также находит свое проявление в ее неустойчивости. Поскольку большинство исследований проводились и проводятся в ос­новном на детях и подростках, то описываемые в них черты с большой долей вероятности могут представлять лишь опре­деленный возрастной этап в становлении характера и подвер­гаться в дальнейшем серьезной трансформации. Именно по­этому для установления устойчивых и типических качеств лич­ности необходимо использование не только упомянутой выше расширенной сравнительной схемы исследования, но и при­менения лонгитюдной стратегии.

Личностные изменения, как уже говорилось, возникают не прямо под влиянием нарушения какой-то конкретной функ­ции, ибо сами функции безличны; они лишь инструмент, сред­ство достижения конкретных человеческих целей. С другой стороны, личность характеризуется внечувственностью, несводимостью к своим природным предпосылкам, в том числе и к отдельным функциям. Она формируется в процессе вклю­чения человека в систему общественных отношений. Та или иная патология затрудняет встраивание в эту систему, изме­няет характер самих отношений как избирательных связей человека с миром, прежде всего с миром культуры. И только опосредованные таким образом недостатки отдельной функ­ции способны повлиять на процесс формирования личности.

Однако то, что изменение отношений с миром человечес­кой культуры при разнообразных видах дизонтогенеза имеет много общих черт — изоляция от общества, настороженное или негативное отношение его членов к инвалидам, непра­вильное семейное воспитание и т. п., способно приводить к похожим характерологическим нарушениям у разных групп лиц. Еще раз подчеркнем, что патобиологический фактор не является единственной причиной дисгармонизации соци­альных отношений человека и общества деформации. Тем не менее результат остается более или менее инвариантным — отклонения в личностном развитии.

Поэтому выделение узкоспецифических типов личности, характерных для определенного вида дизонтогенеза, представ­ляется малоперспективной научной задачей. С подобным ус­пехом можно было бы заниматься описанием единого типа личности здорового человека, игнорируя при этом бесконеч­ное разнообразие его индивидуальной природы, столь же свой­ственной и для инвалида. Различия в данном случае касаются лишь вероятности риска возникновения нарушений в форми­ровании их личности.

ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ ДЕФОРМАЦИИ ЛИЧНОСТНОГО РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА

Источники и механизмы развития личности ребенка

В академической науке устоявшимся является положение о сис­темной детерминации развития личности, в схеме которой выде­лено три основных фактора: индивидные свойства человека как предпосылки развития личности, социально-исторический образ жизни как источник развития личности и совместная деятельность как основание осуществления жизни личности в системе общест­венных отношений (А. Г. Асмолов). Причем речь идет не о парал­лельных линиях программ жизни личности, а об их сложном взаимодействии и взаимообусловленности в ходе развития чело­века. Системообразующим основанием в детерминации развития личности выступает совместная деятельность. Природные, инди­видные свойства и социальная среда не являются «внешними орами», действующими по принципу «больше - меньше». Их пре­образования, влияющие на развитие личности, неотделимы в жизни личности от преобразований самой деятельности.

В теории к настоящему времени сформулированы доминанты развития. Это культура,-ведущая деятельность, сознание, поведе­ние, опыт, потребность и т.д. Выделены различные аспекты раз­вития. Однако развитие человека - процесс сложный, многоплано­вый, не всегда поступательный, линейный, прогрессивно управляе­мый и регулируемый. Все планы развития взаимосвязаны друг с другом, каждый обладает собственным потенциалом и заимствует этот потенциал у других (В. П. Зинченко).

До недавнего времени в психологических исследованиях при­оритет отдавался функциональному развитию, а личностное, ду­ховное развитие не принималось во внимание. Да и в педагогиче­ской практике, в обыденном сознании доминировала установка на развитие отдельных психических функций: мышления, памяти, интеллекта в целом, формирование практических умений и навы­ков. Однако вне духовного развития стало ущербным и функцио­нальное.

Проблемы в развитии ребенка, ущербность, деформации, на­рушения обусловливаются множеством взаимодействующих фак­торов, причин и условий, которые рассматриваются различными научными направлениями с разных теоретических позиций: пси­ходинамических, социодинамических, интеракционистских. В оте­чественной и зарубежной психологии имеется значительное коли­чество теоретических построений, экспериментальных и эмпири­ческих данных, накоплен большой клинический и педагогический опыт, содержащий анализ механизмов развития человека, причин и условий возможных нарушений и деформации психического и личностного развития ребенка в отдельные периоды его жизни.

Сущность развития учеными понимается неоднозначно. В оте­чественной науке сегодня становится приоритетной концепция, рассматривающая развитие не как усвоение, присвоение, послуша­ние, а как саморазвитие, самостроительство, творчество самого себя (С.Л.Рубинштейн, В. П. Зинченко, А. Г. Асмолов, Б. С. Братусь и др.). Откуда для этого берутся источники? Каждый человек обладает собственной самостью, что и создает неповторимость его развития. Самость не всегда положительна. Но она есть и может многократно усиливаться или гаситься природными, национальными, культурно-историческими условиями, на фоне которых происходит развитие. В психологии развития в рамках научной школы Л.С.Выготского содержатся подходы к пониманию «тайны развития», условий формирования человеком себя, самостроительства себя (Б. Д. Эльконин).

Чем вызваны различия детей и как эти различия влияют на их Развитие? К настоящему времени накоплено достаточно данных, которые имеют не только теоретический, но и практический ин­терес.

Для процесса развития важны половые различия, которые не ог­раничиваются собственно половыми характеристиками. Прежде всего специалисты отмечают скорость созревания. Девочки созре­вают гораздо раньше мальчиков, однако мальчики обладают большей чувствительностью к воздействию физических факторов. Они в большей степени подвержены осложнениям в процессе ро­дов, чаще заражаются и чаще погибают от детских инфекций. У них выше вероятность задержки роста после облучения. Мужчины имеют и меньшую продолжительность жизни по сравнению с жен­щинами (М. Раттер).

По многочисленным данным, мальчики и девочки различаются по интеллектуальным, личностным характеристикам и особенно­стям общения (М.С.Егорова). Так, девочки превосходят мальчи­ков по вербальным способностям. Они не отличаются от мальчи­ков по скорости овладения речью, но после двух лет они более охотно разговаривают с другими детьми, речь их более правильная и сложная. До начала обучения в школе эти различия пропадают и появляются после 11 лет, оставаясь постоянными на протяжении всей жизни. У девочек выше беглость речи, они лучше понимают письменный текст.

Мальчики превосходят девочек по пространственному мышле­нию. Эти различия появляются в подростковом возрасте и увели­чиваются с годами. Мальчики превосходят девочек и по матема­тическим способностям. Эти различия начинают обнаруживаться с 12-13 лет. Мальчики более агрессивны, чем девочки, что обна­руживается уже с двух лет, когда это еще не может быть результа­том социализации мальчиков. Агрессивность прослеживается в мальчишеских фантазиях, в вербальных и физических проявлениях.

Половые различия обусловлены действием как биологических, так и социальных факторов. Биологический фактор включает хро­мосомный набор, гормональные особенности, активность фермен­тов, которые производят гормоны, чувствительность тканей к этим ферментам. Однако формирование половых различий к ним не сводится. С рождения ребенок живет в обществе со сложившими­ся представлениями о том, каким должен быть мужчина и какой женщина, какое поведение для тех и других является нормальным и социально одобряемым, что позволено одним и совершенно не­допустимо для других. Общество предоставляет равные возможно­сти мужчинам и женщинам, но предъявляет им разные требования. Все это формирует социальный пол человека или его полоролевую идентификацию (соответствие его «образа Я» и поведения в разных ситуациях тому полу, к которому он принадлежит).

Механизмы и закономерности формирования психологическо­го пола человека производны как от биологических, так и от социальных факторов. На основании экспериментальных данных сде­ланы выводы о том, что в формировании половых различий участ­вуют различные механизмы: социальное научение, имитация, ког­нитивное усвоение полоролевого поведения, создание полоролевых схем. Они же усиливают биологически обусловленные половые различия (М. С. Егорова).

Установлено, что психические нарушения значительно чаще встречаются у мальчиков (М. Раттер). Существует предположение, что мальчики по своей конституции более чувствительны к пси­хическим стрессам, к воздействию неблагоприятных психологиче­ских факторов. К ним, например, относятся ссоры и разногласия между родителями. На мальчиков в большей степени воздейству­ют переживания, связанные с разводом родителей.

Различия полов в частоте психических нарушений связывают с различиями в темпераменте или стилях поведения (М. Раттер). Девочки и женщины обычно более зависимы, конформны, кон­сервативны, эмоциональны, тревожны, слезливы и привередливы. В специальных научных исследованиях подчеркивается роль темперамента как механизма, определяющего особенности поведе­ния человека. В отечественных психологических исследованиях свойства темперамента рассматриваются как формально-динами­ческие, поскольку они не связаны ни с содержанием деятельности, ни с целями и мотивами человека, а определяют динамику деятель­ности, т.е. интенсивность, темп, ритмичность психических харак­теристик человека в процессе деятельности. Исследователи, изуча­ющие темперамент, признают, что свойства темперамента явля­ются устойчивыми, т.е. проявляются на протяжении длительного периода времени; обнаруживаются с раннего детства и представ­ляют собой типичные для человека стилевые особенности поведе­ния, т.е. проявляются во всех сферах жизнедеятельности, связаны со свойствами нервной системы и являются наследственно обуслов­ленными (М.С.Егорова).

Авторы называют разные свойства темперамента. Это область исследований дифференциальной психофизиологии, которая изу­чает физиологические механизмы индивидуальных различий в пси­хологических характеристиках человека. В. Д.Небылицын выде­лил в структуре темперамента два основных компонента - актив­ность, которая проявляется в моторике, общительности и познава­тельной сфере, и эмоциональность.

В активности выражается энергетический потенциал человека, она определяет динамику его деятельности. Об активности можно судить по индивидуальному темпу деятельности, т.е. скорости двигательной реакции, по склонности к разнообразию реакций и сверхнормативной активности.

Эмоциональность характеризуется особенностью возникнове­ния, протекания и прекращения разнообразных чувств, аффектов и настроений, т. е. связана с динамикой эмоциональной жизни чело­века. Но эта динамика у одного и того же человека может быть различной для разных эмоциональных состояний. Поэтому важен и вид переживаний, которые преобладают у человека. Предполагает­ся, что наиболее важными видами эмоций являются удовольствие (радость), гнев и страх. Они непосредственно связаны с физиологи­ческими характеристиками, а их соотношение друг с другом, по мнению исследователей, в значительной мере характеризует эмо­циональные переживания человека (А. Е. Ольшанникова).

Другой отечественный исследователь - В.С.Мерлин выделил более частные свойства темперамента: 1) сензитивность (чувстви­тельность), которая определяется по силе внешнего раздражителя, вызывающего реакцию, и по продолжительности этой реакции; 2) реактивность (величина непроизвольной реакции на раздражи­тели); 3) активность (энергия человека, проявляющаяся при реше­нии им различных проблем); 4) соотношение реактивности и актив­ности; 5) темп реакций; 6) пластичность -ригидность (способность приспосабливаться к изменяющимся внешним условиям); 7) экст­раверсия - интроверсия; 8) эмоциональная возбудимость.

Исследованиями психофизиологов установлена зависимость между свойствами нервной системы и характеристиками темпера­мента. Экспериментально выделены четыре основных свойства нервной системы: динамичность нервных процессов, их сила, под­вижность и лабильность. Каждое из этих свойств характеризуется двумя нервными процессами - возбуждением и торможением, а так­же балансом по возбуждению и торможению (В. Д. Небылицын).

Динамичность нервной системы свидетельствует о скорости об­разования условных реакций.

Сила нервной системы понимается как способность нервной системы в течение длительного времени быть в состоянии работо­способности, а также выносливость по отношению к длительным процессам возбуждения и торможения.

Подвижность нервной системы характеризует скорость смены возбуждения торможением и наоборот.

Лабильность нервной системы связана со скоростью возникно­вения и прекращения нервных процессов.

Позднее были выделены общие и частные свойства нервной си­стемы, различия между которыми, по предположению В. Д. Небылицына, определяются анатомо-морфологическими особенностями строения мозга и связаны со спецификой функций отделов коры головного мозга. Наиболее общим свойством нервной системы названа активировапность, которая определяется лобными отделами коры головного мозга, обеспечивающими общую регуляцию функций.

Исследованиями, проведенными под руководством В. С. Мер­лина, показано, что, с одной стороны, свойства нервной системы связаны с особенностями темперамента, но, с другой стороны, не сводятся к ним.

Английский психолог Г.Айзенк исследовал связь особенностей поведения человека с природными предпосылками и полагал, что процессы возбуждения и торможения являются определяющими для формирования таких особенностей поведения, как экстравер­сия - интроверсия. Интроверты имеют сильный процесс возбуж­дения и слабое торможение, а экстраверты характеризуются сла­бым процессом возбуждения и сильным тормозным процессом.

Из такого соотношения процессов возбуждения и торможения, по предложению Г. Айзенка, следуют и особенности поведения тех и Других. Интроверты легко активируются и избегают стимулирую­щих ситуаций. Экстраверты, наоборот, склонны искать внешнюю стимуляцию. Стимуляторами могут быть и общение с другими людьми, и любая сенсорная стимуляция (еда, например), развлече­ния. Они больше, чем интроверты, любят общаться с другими, лю­бят приключения и не боятся рисковать.

Установлена связь между успешностью деятельности и наиболее общим свойством нервной системы - ее активированностью, в част­ности с успешностью учебной деятельности. Обнаружены связи между свойствами нервной системы и задатками способностей.

В некоторых зарубежных источниках указывается на связь тем­перамента с патологией (М.Раттер). Различия в способах выпол­нения действий, стиля поведения детей, обусловленных особенно­стями темперамента, оказались достоверными по таким показате­лям, как уровень активности, энергичность, регулярность различ­ных биологических циклов (сон, бодрствование и др.). Дети раз­личаются и по способности к адаптации, т.е. умением легко ме­нять поведение в ответ на изменения обстоятельств; по интенсив­ности эмоциональных реакций (по-разному реагируют на радость и неудовольствие), по характеру общительности, контактности. Однако эти характеристики не являются навсегда фиксированны­ми и со временем могут меняться.

Вместе с тем отмечается развитие некоторых «трудных» черт поведения у детей, обладающих своеобразным темпераментом. Дети, для которых характерными оказались такие особенности, как нарушение режима сна, замедленная адаптация к новым условиям, высокая интенсивность эмоциональных реакций, преобладание плохого настроения, чаще имели нарушения поведения. Предпола­гается, что существует риск нарушений поведения в более позднем возрасте, если все перечисленные характеристики темперамента обнаруживаются у ребенка в раннем детстве.

В литературе рассматриваются некоторые механизмы влияния темперамента на развитие ребенка, имеющие характер предполо­жения (М.Раттер). Так, темперамент ребенка может влиять на отношение к нему родителей и окружающих и менять тип поведения окружающих. Существуют данные о том, что не только родители, взрослые влияют на ребенка, но и дети, особенности ребенка влияют на формирование родительского поведения. Такие свойст­ва, как живость, активность, независимость, контактность, инерт­ность, замкнутость, могут вызвать у окружающих различные ре­акции.

Другой механизм характеризуется возможностью расширять- сужать жизненный опыт. Например, активный, контактный, дружелюбный ребенок может иметь в жизни больше приключений и встреч, у него будет больше друзей, чем у замкнутого, пассивного, робкого. Последний может испытывать трудности при расставании с родителями, установлении отношений с новыми людьми.

Сильное влияние на жизнь ребенка, его поведение оказывают и способности, и достижения. Способность к адаптации, интеллекту­альная компетентность могут определять характер реакции ребенка на стрессовые ситуации. Высокая адаптация, умение приспосаб­ливаться к новому делают изменившиеся обстоятельства менее стрессогенными для ребенка. Для ребенка, лишенного интеллекту­альной гибкости и компетентности, перемены могут стать источни­ком стресса. В школе более выгодно положение того ребенка, ко­торый хорошо учится. Отстающий же ребенок находится в невы­годном положении.

Ряд исследователей (М. К. Акимова, В. Т. Козлова, 3. И. Калмы­кова, Л.С.Славина) указывают на связь природных особенностей ребенка и трудностей учения. Одной из причин низкой успеваемо­сти может выступать неадекватное использование ребенком осо­бенностей своей нервной системы и игнорирование этих особен­ностей педагогами и родителями. Согласно современным пред­ставлениям, нельзя не считаться с индивидуально-типологическими особенностями и не учитывать их в педагогическом процессе. Речь идет о таких свойствах нервной системы, как сила и подвиж­ность.

Некоторые психологические исследования свидетельствуют о том, что слабые и инертные по своим нейродинамическим особен­ностям школьники хуже учатся, чаще становятся слабоуспевающи­ми или неуспевающими. Однако такая связь не является неизбеж­ной, среди отличников нередко встречаются школьники со слабой и инертной нервной системой (М.К.Акимова).

Многочисленными исследованиями показано, что увеличение количества эмоциональных расстройств и нарушений поведения связано с имеющимися у детей хроническими соматическими и фи­зическими дефектами. Однако специалисты утверждают, что нару­шения поведения не являются прямым результатом соматического заболевания или физического дефекта. Эти дети имеют трудности особого характера, психологические трудности. Дети очень болез­ненно переживают свой физический недостаток или ограничения, связанные с болезнью, а также различные нервные проявления

(заикание, тики и пр.). Они не могут принимать участие в некото­рых видах деятельности, типичных для нормальных детей (спор­тивные игры и др.) и необходимых для формирования личности. Снисходительное, насмешливое или даже пренебрежительное отно­шение сверстников и взрослых приводит к возникновению у ре­бенка чувства неполноценности, сказывается на самооценке, вы­зывает замкнутость, трудности в поведении и конфликтные пере­живания.

Конфликтные переживания всегда носят социальный характер, утверждают специалисты. Они возникают в результате действия психогенных факторов, травмирующих ребенка в семье или школе. Внутренний конфликт характеризуется наличием в сознании ре­бенка противоположно окрашенных эмоциональных отношений к кому-либо или к сложившейся ситуации. Он возникает в том слу­чае, если переживания ребенка невыносимо тяжелы и длительно удерживаются в его жизни и сознании. В какой-то момент он ока­зывается неразрешимым для ребенка. Такой неразрешенный конф­ликт, затягиваясь, может влиять на формирование характера, пове­дения и тормозить умственное развитие (Т. А. Власова).

Иначе может складываться ситуация, когда ребенок целиком погружается в вопросы своего здоровья и лечения и у него не ос­тается времени для других дел и общения.

Дети с физическими и соматическими дефектами нуждаются в определенной поддержке и защите, но они должны учиться быть самостоятельными и уметь заботиться о себе, как и другие дети, считает доктор М. Раттер.

Клинические и психологические исследования свидетельствуют, что перенесенные органические заболевания центральной нервной системы, нарушения мозговых структур, недостаточность отдель­ных корковых функций являются основой нарушения созревания тех или иных систем мозга, прежде всего - лобных отделов (Т. А. Вла­сова, М. С. Певзнер, К. С. Лебединская, В. И. Лубовский и др.).

Свидетельством органической недостаточности центральной нервной системы могут быть гиперактивность, импульсивность, агрессия, тревога. Многие авторы (Т.А.Власова, В.С.Иванов) по­лагают, что церебральные астении, нарушения эмоционально-воле­вой сферы являются следствием функционально-динамических на­рушений в центральной нервной системе. Это может выступать и первопричиной задержки психического развития ребенка.

В основе гипердинамического синдрома, «синдрома дефицита внимания», могут лежать микроорганические поражения мозга, возникшие в результате осложнений беременности и родов, черепно-мозговые травмы, нейроинфекция, а также генетические фак­торы (В. И. Гарбузов, Н. Н. Заваденко, Т. Ю.Успенская). Сказанное Не означает, что все гиперактивные дети имеют мозговую травму.

По данным ряда исследований, у большинства гиперактивных детей мозговых травм не было, а большинство детей, перенесших мозговую травму, не являются гиперактивными (М. Раттер). Эмо­циональные нарушения и нарушения поведения детей, перенесших, мозговую травму, различаются. Но это является компетенцией психоневрологов, психологов.

Педагогу важно помнить, что помимо мозговых травм в нару­шениях личностного развития играют роль множество других фак­торов. Например, неврозы родителей, семейные разлады, низкий социальный статус усиливают риск возникновения нарушения у ребенка, перенесшего травму.

Высокие требования в школе, снижение успеваемости могут вы­зывать эмоциональные срывы, протест - в зависимости от личност­ных особенностей ребенка.

Отношения окружающих на имеющиеся нарушения у ребенка - настороженное, некорректное, бестактное - могут усиливать риск нарушения. Важным моментом является и собственное отношение ребенка к своим дефектам. Неправильное отношение усугубляет его состояние.

В некоторых случаях причиной отклонений в развитии ребенка могут быть скрытые соматические заболевания, которые не выяв­лены при медицинском освидетельствовании, или неверно постав­ленный диагноз.

Немаловажным является вопрос о наследственном факторе в развитии ребенка. Исследования «генотип-средовой обусловлен­ности индивидуальных различий интеллектуальной сферы» пока­зали, что «генотип определяет примерно половину вариативности показателей интеллекта», т.е. генетические воздействия играют роль в определении индивидуальных различий в интеллекте. В лич­ностной сфере установлены отчетливые связи генотипа с темпера­ментом, а также с некоторыми наиболее обобщенными личност­ными качествами, которые в специальной литературе называют «большой пятеркой». Это энергичность, экстраверсия; альтруизм, склонность идти навстречу людям; сознательность, контроль им­пульсивности; невротизм, негативные эмоции, склонность к нев­розам; открытость к новому опыту, восприимчивость, когнитивная сложность. Правда, в этих свойствах присутствуют больше дина­мические особенности поведения, чем содержательные. Как уже -было отмечено, генетические факторы определяют развитие осо­бенностей темперамента, однако их действие не определяет тип поведения ребенка. Результаты исследований, в которых рассмат­ривалась роль генотипа и среды в развитии личности и темперамента, свидетельствуют и о том, что с возрастом роль генетиче­ского фактора в развитии индивидуальных особенностей личности несколько уменьшается, хотя и не пропадает, а «влияние разли­чающейся среды увеличивается» (М.С. Егорова). Влияние средовых факторов на развитие личности ребенка

В современной психологии личности, психологии развития в контексте культурно-исторической психологии выдвинуты теоре­тические положения, содержащие понимание и объяснение меха­низмов и закономерностей культурного развития (Л.С.Выгот­ский, Д. Б. Эльконин, Э. Д. Эльконин, В. П. Зинченко, А. Г. Асмолов, В.И.Слободчиков). Речь идет не просто о функциональном, а одичностном, духовном развитии. «Тайна развития - в посредниче­ском акте», - утверждает Д. Б. Эльконин. Посредники выступают «психологическими инструментами», орудиями, которые не только стимулируют определенные реакции, вызывают то или иное пове­дение, но они «вызывают к жизни внутренние формы деятельности, определяющие, кроме всего прочего, непредсказуемость внешнего поведения». По средники-медиаторы вызывают способность обра­титься к себе, взглянуть на себя со стороны. Эта способность «за­глядывать внутрь самого себя - начало формирования образа себя и вынесение его в целом или отдельных свойств во вне... объек­тивация своей собственной субъективности», формирование само­сознания и составляет «тайну и первое условие формирования себя, условие сам о строительств а человека, культурного формирования личности» (В. П. Зинченко).

Среда, согласно Л.С.Выготскому, - источник развития, а «не обстановка». Он писал: «Среда как бы вращивается внутрь, пове­дение становится социальным, культурным фактором не только по своим содержаниям, но и по своим механизмам, по своим приемам». Однако среда, культура - это только источник, «пригла­шающая сила». Любой элемент среды может по-разному воздей­ствовать на ребенка, а может быть и нейтральным. Такое понима­ние роли среды в психическом развитии ребенка привело Выгот­ского к введению понятия социальная ситуация развития.

Социальной ситуацией развития определяется, по Выготскому, психическая жизнь человека на разных этапах его развития. Этим термином он обозначал «то особое сочетание внутренних процес­сов развития и внешних условий, которое является типичным для каждого возрастного этапа и обусловливает и динамику психиче­ского развития на протяжении соответствующего возрастного пе­риода, и новые качественно своеобразные психологические обра­зования, возникающие к его концу».

Для Л.С.Выготского человек представляется зависимым от социальной ситуации развития, от других людей, которые ее созда­ёт. Перестройка же сознания ребенка к концу какого-то периода Меняет, по его мнению, всю систему отношений с другими и отно­шение к самому себе. Это проявляется в переживании ребенка. Переживание он рассматривает как «единицу» социальной ситуа­ции развития. В переживании в неразрывном единстве представлены среда, т. е. то, что переживается ребенком, и субъект, т. е. то что вносит в это переживание сам ребенок на достигнутом им уровне психического развития.

В современных теоретических работах (В. П. Зинченко, Д. Б. Эльконин, А. Г. Асмолов), содержащих развитие идей Л. С. Выготского подчеркивается, что среда - культура для организма - «приглаша­ющая сила, вызов», и она «бессильна, когда иссякает внутренний собственный источник и движущие силы развития и саморазвития». Это относится и к индивиду, и к социуму (В. П. Зинченко).

Какие элементы среды обусловливают развитие ребенка и при каких условиях возникают нарушения и отклонения в его разви­тии? Обратимся к экспериментальным, эмпирическим, клиниче­ским наблюдениям.

Среда, понимаемая как «образ жизни», включает не только ис­торическое время, социальный режим, но и конкретное социаль­ное пространство, предметную действительность, в которой в данный момент исторического времени существуют различные «институты социализации» (семья, школа, трудовые объединения), социальные группы, участвующие в приобщении индивида к куль­туре (А. Г. Асмолов). Мир человеческой культуры имеет «социаль­ную душу». А, Г. Асмолов удачно использует сказочный образ, ана­лизируя понятие социально-исторического образа жизни как источ­ника развития личности. В волшебной сказке М.Метерлинка «Си­няя птица» добрая фея дарит детям чудодейственный алмаз. Стоит только повернуть его, и люди начинают видеть «скрытые души» вещей. «Душой» же предметов человеческой культуры является поле значений. Это особое «социальное измерение», создаваемое сово­купной деятельностью человечества. Это поле значений существует в орудиях труда, способах деятельности, способах мышления, в понятиях, социальных ролях, социальных символах, нормах, цен­ностях, ритуалах, церемониях. Это поле значений отдельный инди­вид застает уже готовым, воспринимает и усваивает его в совмест­ной деятельности и общении со взрослыми.

Однако человек - не пассивный слепок культуры, в реальности он никогда не скован рамками заданных социальных ролей. Уже ребенок порождает знаки и символы (А. Р. Лурия, А. В. Запорожец). Он преобразует деятельность, которая разворачивается по опре­деленному социальному «сценарию», определяет собственные по­зиции, заявляет о себе как индивидуальности. Социализация лич­ности предполагает и встречный процесс - индивидуализации со­циальной жизни. Эти процессы, как утверждал Л.С.Выготский, могут быть не только встречными, но и расходящимися. В совре­менной психологической литературе принимается такое понима­ние индивидуализации, при котором его сущность заключается «в деятельности, пытающейся раскрыть себя во всех направлениях и по собственной охоте проявляющей себя в осуществлении как частных, так и общих духовных интересов»; «в стремлении к той внутренней свободе, на основе которой субъект обладает принци­пами, имеет собственные взгляды и в силу этого приобретает мо­ральную самостоятельность»; в высоком развитии «тех своеоб­разных качеств, в отношении к которым люди оказываются не­равными и в которых они посредством этого развития делают себя еще более неравными» (В. П. Зинченко).

Расширение индивидуального сознания, индивидуального личност­ного роста - необходимое условие становления человека как духов­ного существа. Внутренний рост человека представляет собой обя­зательное условие роста внешнего. Внешний рост связан с процес­сами социализации, предполагающими усвоение индивидом соци­альных норм и ценностей, выполнение требований, предъявляемых

социумом.

Механизмы социализации достаточно хорошо изучены. Пред­ставлена обширная литература, посвященная проблемам наруше­ний механизмов социализации в детском и подростковом возрас­те. Разрабатываются технологии воспитания, коррекции наруше­ний социализации. Вместе с тем проблемы личностного развития человека, его личностного роста остаются мало разработанными на конкретно-научном и методическом уровнях. Этим проблемам были посвящены исследования таких видных отечественных психо­логов, как А. В. Запорожец, А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович, В. В. Да­выдов и др. В последнее время различные аспекты личностного развития человека получили рассмотрение в теоретических рабо­тах В. П. Зинченко, Б.С.Братуся и др., которые исследуют меха­низмы становления индивидуального сознания, трансформации коллективно-бессознательного, массового сознания в индивиду­альное сознание.

Механизмы развития человека сложны. Развитие содержит два «полюса» - взрослый и ребенок. От взрослого, говорит В. П. Зин­ченко, требуется, чтобы он был счастлив, любил свое дитя и ста­рался его понять. На полюсе ребенка все обстоит сложнее. Ребе­нок обладает «до психическими формами активности». Исследо­ватели называют их по-разному: потребность, установка к дейст­вию и восприятию (Д.Н.Узнадзе), установка к выбору, интенция к схватыванию (Д. Брунер). Интенция к схватыванию - важнейшая человеческая интенция. Это внутренне присущее стремление быть понятым, быть узнанным, названным, позднее - быть признан­ным. Понимание, узнавание, признание в ребенке человека (а не неведомой зверушки, биологического существа) - это самый глав­ный вклад взрослого в его развитие, толчок, движущая сила раз­вития, раскрытие в ребенке возможностей его индивидуальности, Человеческих сущностных, сил, его самости, его призвания. Узнать и назвать - это и есть главная помощь в конструировании «инстан­ции Я». Человечность, а не набор функций должна закладываться (конструироваться, возникать) совместной деятельностью с само­го начала (В. П. Зинченко).

Таинственной стороной развития выступает любовь взрослого (вкладывание души), что и пробуждает в ребенке живую душу. Эмоциональная связь с миром, с другими людьми, согласно Э.Фромму, определяет душевное и духовное здоровье человека. Любовь - единственно верный путь к целостности и единству личности. Целостность и единство личности достижимы, пишет Фромм, при условии всестороннего развития разума и способности любить.

Важнейшая человеческая потребность - быть активным, что-то совершать, действовать, реализовывать. Это значит, что человек не - слаб и не беспомощен, он дееспособен. Это значит, что не только другие действуют на него, но и он сам действует на других людей. Родившись, ребенок с каждым днем становится все более самостоя­тельным, в то время как взрослые медленно меняют свое отноше­ние к нему. Взрослые по-разному сдерживают активность ребенка, которому приходится мириться «с превосходящими силами взрос­лых». Однако, подрастая, ребенок находит разные возможности, утверждает Э. Фромм, «отплатить за поражение», при этом «он сам осуществляет те действия, от которых он страдал, будучи младен­цем: если в детстве от него требовали подчинения, он стремится господствовать, если его били, он сам становится драчуном», т.е. он делает то, что был вынужден терпеть, или же то, что раньше ему запрещалось.

Притягательной силой обладает не только то, что не было раз­решено, но и то, что было невозможно. Внутренне присущее чело-.1 веку желание «проникнуть в глубины своего социального и при­родного бытия», чтобы вырваться из тех рамок, в которые он «загнан», по мысли Фромма, играет важную роль. Эта потреб­ность может быть удовлетворена разными способами - через сози­дание или через разрушение.

Человеческий организм нуждается не только в некотором мини­мальном отдыхе, но и в некотором количестве волнения (возбужде­ния). Отечественные психологи (Л.С.Выготский, Л. И. Божович, М.И.Лисина) показали, что потребность ребенка в общении, во впечатлениях является базовой для развития других социальных потребностей ребенка.

Способы и приемы стимулирования возбуждения могут быть раз­ными. Э.Фромм называет простые стимулы и сложные, вдохновляющие. Источниками вдохновения могут стать природа, музыка, литература, встреча с интересным и любимым человеком, удач­ные стихи. Каждый из этих объектов порождает сложные эмоции, ] которые вызывают сопереживание. Простые стимулы вызывают влечение. Вдохновляющий же стимул вызывает у человека актив­ный интерес к «своему объекту», стремление открывать в нем все грани. Да и сам человек перестает быть пассивным объектом, на который воздействует раздражитель и который «пляшет под чужую дудку». Он проявляет себя, свои способности, творче­скую активность. Вдохновляющие стимулы действуют совсем по-другому. Они никогда не остаются теми же самыми, они постоянно изменяются, поскольку вызывают творческую реакцию, и поэтому всегда воспринимаются «как в первый день творения». Человек сам его одухотворяет и видит каждый раз в новом свете, поскольку от­крывает в нем все новые грани. Между человеком и стимулом воз­никают отношения взаимодействия, здесь нет механического од­ностороннего воздействия по типу «стимул - реакция». Такое со­стояние могут вызывать многие произведения искусства (музыка, литература, живопись), другие люди, природа и пр.

Простые и сложные стимулы играют важную роль при обуче­нии, подчеркивает Э. Фромм. Если ученик, занимая позицию иссле­дователя, проникает в глубь вещей, вскрывает их причины, делает открытия, то такой процесс обучения становится условием его че­ловеческого роста. Если же учеба сводится к усвоению стандарт­ного набора учебно-воспитательной информации, то это больше похоже «на формирование условных рефлексов», что связано с про­стым стимулированием и опирается на потребность индивида в успехе, надежности и одобрении. Простые стимулы: накопительст­во, деструктивность, секс - воспроизводят средства массовой ин­формации, реклама, потребительский рынок.

Важное отличие простых стимулов от сложных состоит в том, что простые стимулы вызывают «чувство пресыщения», человек испытывает чувство желания (охоты, зуда), удовлетворения и из­бавления, когда наступает удовлетворение, «ему больше ничего не надо». Сложные же стимулы никогда не вызывают чувства пресы­щения, их никогда не может быть «слишком много». Э. Фромм вы­водит такую закономерность: «чем проще стимул, тем чаще нужно менять его содержание или интенсивность; чем утонченнее стимул, тем дольше он сохраняет свою привлекательность и интерес для воспринимающего субъекта и тем реже он нуждается в переменах».

Характер стимулирования, замечает психолог, - один из мно­гих факторов, обусловливающих жестокость и деструктивность, Оказывается, у человека более сильное возбуждение вызывают гнев, бешенство, жестокость или жажда разрушения, чем любовь, творчество или другой продуктивный интерес. Первый вид вол­нения не требует от человека никаких усилий: ни терпения, ни Дисциплины, ни критического мышления, ни самоограничения; для этого не надо учиться концентрировать внимание, бороться со своими сомнительными желаниями. Люди с низким духовным Уровнем стремятся к «простым раздражителям».

Однако дело не только в стимуле, отмечает Фромм, но и в «сти­мулируемом» индивиде. Душевная лень, страхи, комплексы вряд ли помогут воспринять тонкую поэзию или высокую идею. Во­одушевляющий стимул нуждается в «понимающем» индивиде, т. е. тонко чувствующем человеке. Но с другой стороны, человек с богатой внутренней жизнью сам по себе активен и не нуждается в обоих стимулах, поскольку сам ставит себе цели и задачи.

Эта разница очень заметна в детях. До определенного возраста они настолько активны и продуктивны, что постоянно находят себе «стимулы», «создают» их себе. Но уже в 6 лет все меняется, дети начинают приспосабливаться, утрачивают свою непосредствен­ность и нуждаются в стимулировании, которое позволяет им пассивно реагировать.

В социальных условиях жизни человека, по убеждению Э. Фром­ма, кроются причины патологий, нарушений развития. Уже такие обстоятельства среды, как питание, «тепло и нежность» при вос­питании ребенка, внимание и количество поощрений, свобода пе­редвижения и возможность самовыражения в игре и других фор­мах общения, оказывают прямое воздействие на рост мозга, услож­нение строения коры больших полушарий. Для нормального рос- а та человека, развития у него синдрома жизнелюбия необходимы специальные условия, при отсутствии которых человек превраща­ется в ограниченное существо с «синдромом враждебного отноше­ния к жизни». Отношения между личностью и окружающим ее миром неоднозначны и очень сложны. Индивидуальный характер определяется индивидуальными факторами: задатками и способ­ностями, обстановкой в семье, целым рядом важных событий в жизни индивида. Факторы окружающей среды сложны и играют огромную роль в формировании личности.

Эмоциональный контакт с близкими людьми - источник полноценного развития ребенка

Важнейшим элементом среды, определяющим характер развития человека, выступает свобода. Это очень сложное явление, которое в психологии и педагогике до недавнего времени никак не рассматривалось. Потребность в свободе специалисты называют одной из исходных человеческих потребностей. На обыденном языке свобода предполагает ослабление управления, контроля и давления и пре­доставление человеку ответственности за свой выбор, возможности реализовать свою целостность, творческий потенциал. Обстоятель­ства, которые создают для ребенка (или взрослого) ощущение бес­силия, пустоты и беспомощности, способствуют развитию у него жестокости и садизма. К таким обстоятельствам Фромм относит все, что вызывает страх. Это может быть «авторитарное» наказание. Это такой вид наказания, который «не имеет строго фиксированной формы» и не связан с тем или иным проступком, а произвольно определяется по усмотрению «власть имущего». В зависимости от индивидуальных особенностей страх перед наказание может стать доминирующим мотивом в жизни ребенка, что приво­дит к утрате им чувства собственного достоинства.

Другое важное обстоятельство, приводящее к утрате жизненных сил, может быть связано с ситуацией душевного обнищания. Когда ребенок живет в безрадостной атмосфере черствости и душевной глухоты, он внутренне «замерзает». Отсутствие эмоционального тепла, участия, любви вызывает чувство отчаяния и полного бес­силия, которое может стать причиной его жестокости.

Немаловажным фактором, вызывающим нарушения личностно­го развития, являются характер, ценности, нормы, ориентиры, смыс­лы той социальной группы, частью которой является ребенок. Соци­альная группа (семья, школа) может усиливать те черты и формы поведения, которые ей соответствуют, и ослаблять нежелательные.

Известная американская исследовательница психоаналитиче­ской ориентации Карен Хорни полагает, что в развитии личности человека доминирует влияние социального окружения. Она исхо­дит из того, что определяющим в структуре личности является бессознательное чувство тревоги, беспокойства, изоляции и беспо­мощности. Главное понятие К. Хорни - «основная тревога», кото­рая понимается как «...чувство изоляции и беспомощности ребен­ка в потенциально враждебном мире. Это чувство небезопасности может быть порождением многих вредных факторов среды: пря­мого и непрямого доминирования, безразличия, нестабильности поведения, недостатка уважения к индивидуальным потребностям ребенка, недостатка реального руководства, слишком большого восхищения или его полного отсутствия, недостатка теплоты, по­нуждения принимать чью-то сторону в родительских ссорах, слиш­ком большой или слишком малой ответственности, сверхпротек­ции, изоляции от других детей, несправедливости, дискриминации, невыполнения обещаний, враждебной атмосферы и т.д.

Эти факторы становятся основой развития тревоги ребенка. Чтобы преодолеть это состояние, ребенок может прибегать к раз­ным стратегиям. Он может становиться враждебным и хотеть рас­платиться с теми, кто его отвергал или плохо к нему относился. Но может быть и очень послушным, чтобы вернуть потерянную любовь и расположение. У него может развиваться неадекватный, нереалистический образ самого себя, чтобы компенсировать чув­ство неполноценности. Он может подкупить других или пользо­ваться угрозами, чтобы получить уважение и любовь. Он может «застрять» на жалости к себе, чтобы вызывать сочувствие.

Чтобы обрести признание, уважение, любовь, ребенок может искать власти над другими или же прибегать к соревновательности, и при этом сама победа оказывается для него важнее, чем дости­жение как таковое. Возможно обращение агрессии внутрь и само­уничижение.

Любая из этих стратегий характеризуется наличием конфликта который может быть разрешен естественным способом, что гово­рит о нормальном развитии, или неестественным, иррациональным способом. Это может быть и агрессия, и чрезвычайная конформ­ность, и замкнутость, и недисциплинированность, и др.

Проблемам развития ребенка, эмоциональным нарушениям, на­рушениям поведения посвящено множество специальных исследо­ваний отечественных и зарубежных ученых, собран огромный фак­тический материал (А.И.Захаров, М.Раттер, А.Е.Личко, Г.М.Бреслав и др.), позволяющий понять механизмы и причины наруше­ний. Бесспорными признаются следующие факты.

Нарушения в развитии ребенка связаны с неблагоприятными событиями в детстве ребенка. Прежде всего - семейные конфлик­ты, недостаток эмоционального тепла, любви, отзывчивости, от­ношений привязанности. Отношения в семье остаются значимыми не только в детстве, но и в более поздние периоды жизни. Дефи­цит общения, нарушение, деформация значимых отношений лич­ности, образующих целостную систему, обусловливают развитие личности по невротическому типу (В.Н. Мясищев). Это отноше­ния в семье, в других значимых для ребенка общностях.

Потребность в эмоциональном признании окружающими, эмо­циональных контактах с родителями особенно актуальна в детстве. К 4-5 годам эмоциональное развитие ребенка достигает своего мак­симума. Нарушение эмоциональных контактов с родителями, преж­де всего с матерью, вызывает значительные психологические про­блемы в развитии. Недостаток искренних, доверительно-теплых и непосредственно-эмоциональных отношений родителей с детьми становится основой возникновения невроза. Отсутствие эмоцио­нальной поддержки, любви и признания в семье вызывает у ребенка страх одиночества, ощущение изолированности, забытости и не­нужности. Острая потребность в признании - это одновременно и потребность в самоутверждении. Ребенок нуждается в раскрытии своего Я, поддержке и любящем отношении. Недостаточность люб­ви и признания может компенсироваться страхами, капризами. У детей формируется замкнутость, недоверие к окружающим.

Выдающийся американский психотерапевт К. Роджерс на основании значительного клинического опыта пришел к убеждению, что в среде, социальном окружении содержатся условия для фор­мирования «полноценно функционирующего человека», прогрес­сивного личностного развития. Самое главное - создание таких человеческих взаимоотношений, которые конкретный человек мог бы использовать для своего собственного личностного развития (К. Род­жерс).

Базовая тенденция организма, согласно К.Роджерсу, - тенден­ция к актуализации, становлению и самоусилению. Тенденции к самоактуализации и саморазвитию заданы наследственно. Но тенденция движения вперед может быть осуществлена только при определенных условиях, а именно когда выборы поведения «ясно воспринимаются и адекватно символизируются», т.е. переживаются сознательно.

Особо выделяются им две потребности: в позитивном отноше­нии и самоотношении, которые возникают в результате научения. Первая из них возникает вследствие любви и заботы о ребенке, вторая формируется при положительном отношении окружения. Оценки со стороны окружающих, особенно в детстве, могут ис­кажать внутренние переживания человека. Ребенок на основании положительных или отрицательных оценок его поведения взрос­лыми старается быть тем, что от него хотят, а не тем, что он есть. Внешние оценки ведут к искажению самоотношения ребенка. На­вязанные образы, ценности вытесняют и замещают «истинные» пе­реживания и ценности, что ведет к саморазрушению Я, Такой чело­век чувствует напряженность, дискомфорт. В детстве «Я-концепция» искажается под влиянием чужих оценок. Следствием такого искажения могут стать агрессивность, конфликтность, замкнутость, тревожность, враждебность по отношению к другим людям, на­рушения общения.

Как этого избежать? К. Роджерс разработал метод психотера­пии, который назвал клиент-центрированной терапией. Он пола­гает, что этот подход применим ко всем отношениям с людьми, а не только в работе с людьми, имеющими проблемы. Основу мето­да составляет создание помогающих отношений, которые актуали­зируют у человека способность- к самоизменению и саморазвитию. Создание терапевтических, помогающих отношений возможно при реализации трех важнейших условий.

Первое условие - откровенность, искренность, правди­вость отношений с человеком. Значимые люди должны быть с ре­бенком искренними, не притворяться, не надевать «маски», «лож­ные фасады». Они должны быть едины и целостны в своих чувст­вах, в их восприятии и высказывании о них.

Второе условие- безусловное принятие человека. Под при­нятием человека К. Роджерс понимает «теплое расположение к нему как к человеку, имеющему безусловную ценность, независимую от его состояния, поведения или чувств». Человек с рождения испы­тывает нужду в принятии себя. Принятие предполагает не только Уважение и теплые чувства, но и веру в положительные изменения в человеке, в его развитие. По мысли К.Роджерса, обычным явля­йся правило, что «каждый человек должен чувствовать, думать и верить так же, как я. Однако... различия между людьми, право каждого человека реализовать свой жизненный опыт по-своему и Найти в нем свой смысл - все это бесценные возможности жизни».

Ребенок очень нуждается в положительном к себе отношении, взрослые же стремятся оценивать, одобрять или не одобрять чувства и поведение ребенка, делать заявления и пугать лишением любви и привязанности. Чтобы быть «хорошим», ребенок стре­мится подстраиваться к оценке родителей, что приводит к иска­жению его «Я-концепции», утрате внутренних регуляторов пове­дения и к дальнейшей незрелости человека, который ориентирует­ся только на внешние оценки. Безусловное принятие ребенка не означает отсутствия ограничений, дисциплины и отрицательного отношения к его поступку. Однако они должны строиться так чтобы ребенок не сомневался в уважении к нему. Неудовольствие и отрицательные переживания должны высказываться не в виде отрицательной оценки личности человека, а в виде субъективного отношения к данному «здесь и теперь» событию.

Необходимо безусловно принимать не только других, но и себя, подчеркивает Роджерс. Безусловное принятие себя означает вос­приятие себя таким образом, что все твои качества нормальны и ни одно из них не является более стоящим, чем другое. Если чело­век не принимает себя, а ценит только те свои достоинства, кото­рые одобряются другими, то он испытывает напряженность и тре­вогу, его психическое здоровье ухудшается.

Принятие каждой меняющейся частицы внутреннего мира ре­бенка создает для него теплоту и безопасность в отношениях со взрослым, а любовь и уважение вызывают чувство защищенности, которое необходимо для полноценного развития человека.

Третье условие - эмпатическое понимание, без которого безусловное принятие может означать просто недифференциро­ванное благодушное отношение ко всем. Эмпатическое понима­ние включает в себя проникновение в чувства и мысли человека, умение видеть проблему с его позиции, встать на его место. Это «сопереживающее понимание, - говорит Роджерс, - понимание вместе с человеком, а не понимание о нем - является настолько эффективным средством, что оно может привести к значительным изменениям личности».

Модели поведения значимых взрослых (родители, педагоги, «звезды», кумиры), по свидетельству исследователей, становятся основой не только приобретения привычек, но и выработки спосо­бов разрешения конфликтов, жизненных проблем. Особенно важны модели родительского поведения. Если родители уходят от трудно­стей или прибегают к агрессии при столкновении с ними, то ребе­нок с большой вероятностью будет вести себя в аналогичной си­туации так же. Есть большая вероятность, что ребенок приобретет стиль реагирования на трудности, аналогичный родительскому.

То же характерно и для межличностных отношений. Дети ос­ваивают те же отношения, которые они в течение длительного времени наблюдают в семье. Возможны ситуации, когда родители учат каким-то правилам поведения, но сами их не соблюдают, т. е. говорят одно, а делают другое. Например, призывают к честности, но сами обманывают друг друга, требуют от ребенка сдержанности, а сами вспыльчивы, агрессивны и распущенны. В такой ситуации более вероятным становится выбор примера родителей, ребенок может и расширять модель поведения, заданную ему ро­дителем, так что его собственное поведение окажется для них не­приемлемым, т.е. он может отвергать и то, чем родители доро­жат. Вместе с тем дети не всегда принимают модели поведения и взгляды родителей. Это зависит от Других людей (друзей, учителей, соседей и др.), а также и от отношений с родителями. Если отно­шения с родителями плохие или если дети видят, что поведение родителей приводит лишь к новым трудностям и неудачам, они могут отвергать родительские нормы (М. Раттер).

Дисциплинарные требования, характер наказаний и поощрений не менее важны для «хорошего» или «плохого» поведения. Пагуб­но положение, когда ребенок привыкает ориентироваться на внеш­ний контроль, у него оказываются неразвитыми внутренние меха­низмы контроля своего поведения, отсутствует собственная система ценностей, с помощью которой он может регулировать свое пове­дение вне зависимости от поощрений или наказаний со стороны других людей. С этой целью специалисты считают необходимым обсуждать с ребенком мотивы его поступков и привлекать его к выработке внутрисемейных норм поведения.

О негативной роли множества жестких ограничений и гипер­опеки мы упоминали в предыдущем параграфе. Основательная характеристика последствий этого фактора для становления ха­рактера ребенка дана известным русским педагогом, психологом, врачом П. Ф. Лесгафтом.

В литературе отмечается, что причинами нарушений поведения и даже эмоциональных расстройств может быть разлука с родите­лями, жизнь вдали от семьи, потеря одного из родителей, ссоры и конфликты в семье, а также неврозы и патологические особенности личности родителей. Детский психиатр А. И. Захаров анализирует причины возникновения детских неврозов и отклонений в связи с некоторыми из названных факторов в книге «Как предупредить отклонения в поведении ребенка».

Асоциальное, криминальное поведение родителей приводит к формированию нарушений поведения у детей. Родительские ссоры, Драки или враждебность, отчужденность создают атмосферу, в ко­торой с большей вероятностью возникают нарушения поведения, особенно у мальчиков. Агрессивное поведение родителей стано­вится моделью для ребенка. Здесь могут иметь место и другие ме­ханизмы.

Скудость, монотонность окружающей среды, ее ограниченность, по данным специалистов, может приводить к глубоким задержкам Психического развития ребенка, тормозить его интеллектуальное развитие и вызывать нарушения поведения.

жать полно и четко свои мысли; информированностью речедвигательных процессов, графических навыков письма, отставанием в овладении навыками правописания.

Проблема повышения успеваемости, по мнению ученого, не мо­жет ограничиваться преодолением отставания в учении. Необходима полная реализация способностей ученика на данный момент.

Любое нарушение в развитии ребенка обусловливается, как пра­вило, совокупностью обстоятельств, взаимодействием биологиче­ских, психофизиологических, социально-психологических и педа­гогических факторов, каждый из которых в отдельных, конкретных случаях может иметь относительно самостоятельное значение. Основные предпосылки нарушений личностного развития склады­ваются в детстве, о чем свидетельствуют не только те исследова­ния, к которым мы обращались в ходе обсуждения проблемы, но и духовная литература, жизненный опыт и здравый смысл. В каче­стве информации к размышлению мы предлагаем постулаты, вы­двинутые С.Фельдман в книге «Становление нравственной лич­ности» (М, 1996):

«То, что воспринял человек в детстве, определяет всю его даль­нейшую жизнь.

Дети, привыкшие к критике,

учатся осуждать.

Дети, враждою воспитанные,

знают, как наказать.

Дети, в насмешках выросшие,

впитывают робость.

Много и часто стыдимые -

с виною своей неразлучны.

Те, кто воспитан терпимостью,

постигают науку терпения.

Воспитанные ободряющим словом,

умеют верить в себя.

Дети, взращенные похвалою,

умеют видеть хорошее.

А воспитание справедливостью

учит детей доверию.

Дети, воспитанные одобрением,

живут с собою в ладу.

Одаренные дружбой, душевным теплом -

находят в мире любовь».

Лекция 3 (открытая лекция по дисциплине «Специальная педагогика и специальная психология» для студентов спец. «Педагогика и психология»)

ТЕМА: ДЕТИ С НАРУШЕНИЕМ СЛУХА

План

1. Слуховой анализатор: строение и особенности развития

2. Причины аномалий развития слуха

3. Категории детей с нарушением слуха

Литература:

1. Сурдопедагогика: учебник для студ. высш. пед. учеб.заведений/ под ред. Е. Г. Речицкой. – М., 2004.

2. Боскис Р.М.Учителю о детях с нарушением слуха – М., 1987

3. Янн П. А. Воспитание и .обучение глухого ребенка: Сурдопедагогика как наука: Уче. пособие для студ. Высш. Пед. учеб. Заведений – М.,2003

4. Специальная педагогика: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. Заведений / под ред. Н. М. Назаровой. – М., 2002.

1. Слуховой анализатор: строение и особенности развития

Среди аномальных детей значительную категорию составляют дети с различными выраженными отклонениями слуха.

Слух – отражение действительности в форме звуковых явлений, способность человека (живого организма) воспринимать и различать звуки . Эта способность реализуется посредством органа слуха или звукового анализатора (это сложный нервный механизм). Слуховой анализатор включает периферический отдел, средний и центральный отделы. Ухо является усилителем и преобразователем звуковых колебаний.

Окружающий нас мир полон звуков, отличающихся огромным разнообразием. Мы живем в мире звуков. Слух имеет огромное значение для развития человека.

Познание окружающей действительности крайне затруднено у ребенка, лишенного слуха.

Овладение речью - одна из центральных, важнейших психических функций - в определяющей степени зависит от слуха. Ребенок, имеющий дефекты слуха не может самостоятельно научиться говорить, т.к. нечетко воспринимает речь и слышит звуковые образцы. Ребенок с недостатками слуха не может контролировать собственное произношение. Соответственно от этого в значительной степени страдает его устная речь. Все эти факторы отрицательно влияют на процесс и возможности обучения и познания окружающего мира.

Речь лежит в основе мыслительной деятельности.

Глубокие нарушения слуха и речи способствует известной социальной изоляции аномальных детей, т. к. деятельность с нормально слышащими ограничено.

Таким образом, глубокое и стойкое нарушение слуха оказывает влияние на психическое, физическое и личностное развитие ребенка.

2 Причины аномалий развития слуха

Глубоким и стойким считается такое поражение слуховой функции, при котором процесс развития протекает на дефектной основе и не обнаруживает признаков улучшения пораженной функции, а лечебные средства оказываются неэффективными.

Нарушения

3. Различные поражения слухового анализатора вызывают различную степень выраженности дефекта слуховой функции. Зависят от времени возникновения патологического процесса, от того в какой степени и в какой период развития нарушен слух.

В зависимости от этих факторов детей с недостатками слуха делят на 3 категории:

- глухие

- позднооглохшие

- слабослышащие (тугоухие).

Не только дефект слуха, но и вторично возникшая недостаточная речь затрудняет обучение детей.

Глухие дети – это дети с тотальным (полным) выпадением слуха, который не может быть самостоятельно использован ими для дальнейшего речевого запаса. Обычно сохраняются остатки слуха, позволяющие воспринимать громкие и резкие, низкие звуки.

Различают глухих

Слабослышащие (тугоухие) - дети с частичной слуховой недостаточностью, затрудняющей речевое развитие, но сохраняющей возможность самостоятельного накопления речевого запаса при помощи слухового анализатора. Различают среди слабослышащих:

1) детей, обладающих к моменту поступления в школу крайне ограниченной или глубоко недоразвитой речью;

2) детей, владеющих развернутой речью с небольшими недостатками в её грамматическом построении и ошибками в произношении и письме.

Глухие дети

 Термин «глухонемота»- редко употребляемый, показывает зависимость между поражением слуха (глухотой) и отсутствием речи (немотой). Немота следствие глухоты. У глухонемых не наблюдается органических поражений (первичных) речевого аппарата (в периферийном и центральном отделах).

Отсутствие речи - вторичное отклонение и влечет за собой психические отклонения (нарушение зрительного восприятия, логического мышления и других познавательных процессов). Замедленный темп развития глухонемого ребёнка (из-за аномалии с окружающим миром).

Таким образом, частичный периферийный дефект вызывает своеобразное аномальное развитие, характеризующееся не только отсутствием речи, но и интеллектуальным недоразвитием, заметными затруднениями в обучении.

Однако специальные условия обучения стимулируют компенсаторные процессы глухонемых, постепенно сглаживают и выправляют дефекты психического развития, преодолевают «немоту». Глухонемой постепенно перестаёт быть немым, и становится глухим говорящим. Поэтому термин «глухонемой» неприемлем, т.к. не отражает действительность.

Сохраненные  анализаторы выполняют компенсаторную функцию для познания окружающей действительности.

Глухой ребенок средства общения и способы находит в мире предметов, действий, рисунков, обращается к вынужденной речи общения - мимико-жестикулярной речи (жестовой речи), основанной на системе жестов, каждый из которых имеет своё значение.

Комплекс образов представленных в сочетании с жестовыми средствами составляет основу развития мышления глухих, не овладевших словесной речью.

Расширяя познавательные возможности глухого ребёнка, словесная речь способствует переходу от наглядно-образного к словесно-логическому мышлению, во многом формирует личность ребёнка, расширяет её социальные возможности.

Устная речь воспринимается слышащими на слух. Глухие используют для этой цели зрение - чтение с губ, т.е. зрительное восприятие речи, по движению речевых органов - эти навыки  компенсируют дефекты слуха. Навыки чтения с губ формируются в связи с обучением речи.

Использование остатков слуха играет немаловажную роль и в сочетании с другими анализаторами, способствует усвоению произношению и формированию навыка чтения с губ.

Всевозможные специальные и технические средства, пособия предназначены для использования сохранных анализаторов (виброскоп) преобразует звучащую речь в механические колебания - помогает чтению с губ, работа над произношением (над голосом и ритмом).

Важным условием словесного обучения является желание и потребность глухого ребёнка отказаться от более доступной для него жестовой речи и перейти к высшей форме человеческого общения - устной речи.

В процессе обучения глухих формируются виды речи: письменная, дактильная (ручная азбука). Это компенсаторные виды речи. Этот вид речи в дальнейшем становится  вспомогательным средством.

Обучение глухих детей показывает, что, овладевая словесной речью и получая на этой базе общеобразовательные и профессиональные знания, они приобретают возможности дальнейшего развития.

Позднооглохшие дети.

Задача спец. организованного обучения и воспитания - сохранить и развить устную речь, познавать действительность на уровне словесно-логического мышления.

Другое затруднение речевой деятельности является произношение. Оно отличается типичными особенностями: нарушением модуляций голоса, неточной артикуляции звуков, слабой звучностью, ошибками в словесном ударении и окончании слов. Особое значение имеет последовательное наращивание словарного запаса, обучение грамоте и грамматике. Позднооглохшие дети обучаются отдельно от глухих детей в специальных школах, где важное место уделяется развитию зрительного восприятия речи и сохранению имеющегося речевого запаса. 

ЛЕКЦИЯ 4: ДЕТИ С НАРУШЕНИЕМ ЗРЕНИЯ

План.

1.Зрение: понятие (зрительный анализатор) функции, значение.

2.Причины аномалий зрительного анализатора.

3.Слепые дети.

4.Слабовидящие дети.

Литература:

1.   Тифлопедагогика Литвак А.Г.

2.   Власова Т.В., Певзнер М.С. О детях с отклонениями в развитии- М.,1973.

3.   Дефектологический словарь – М.,1970

4.   Земцова М.И. Учителю о детях с нарушениями зрения. – М.,1973.

5.   Основы обучения и воспитания аномальных детей.- М.,1965

Способность видеть, т.е. ощущать и воспринимать окружающую действительность посредством зрительного анализатора называется зрением.

Впечатление о внешнем мире, формирование представлений о реально существующих предметах и явлениях мозг получает через зрение.

С помощью зрения познаются существенные признаки разнообразных объектов (свет, цвет, величина), осуществляется ориентировка в пространстве, воспринимается изобразительное и архитектурное искусство, наблюдаются сложные изменения в природе (важное значение в процессе обучения ребёнка - овладение грамотой, карта - зрительно-пространственные представления).

Оптическое восприятие осуществляется зрительным анализатором, который представляет сложную нервно рецепторную систему, реализующую восприятие и анализ зрительных раздражений.

Характерные особенности зрительного восприятия: дистантность, мгновенность, одновременность и целостность обозрения окружающего мира.

Структурно и функционально – это самый сложный и совершенный орган. Он взаимодействует с двигательным, тактильным, обонятельным и слуховым анализаторами; образует с ними сложные динамические системы связей.

Зрительный анализатор состоит из периферического отдела (глаза), проводникового (зрительный нерв, зрительные и подкорковые изменения) и центрального отдела (зрительные зоны коры головного мозга, расположенные в затылочной области).

Нарушение деятельности зрительного анализатора вызывает у ребёнка значительные затруднения в познании действительности, ограничиваются общественные контакты, ограничивается возможность заниматься различными видами деятельности.

Нарушения зрительного анализатора могут быть вызваны в силу врождённых или приобретённых влияний

Патологические процессы таких текущих заболеваний как глаукома, атрофия зрительного нерва, мозговые опухоли долгое время не проявляя себя, могут постепенно ухудшить состояние зрительных функций и затем вызвать резкое падение уровня зрения.

К прогрессирующим нарушениям зрения относятся виды нарушений преломляющей способности глаза, обуславливающие понижения зрения – близорукость и дальнозоркость.

При близорукости – нарушение рефракции глаза выражается в том, что лучи идущие от предмета, преломляются не на сетчатки, а перед ней.

Дальнозоркость – преломление лучей, идущих от предмета, происходит позади сетчатки.

Вследствие этих отклонений на сетчатке образуются неясные, расплывчатые изображения.

Дальнозоркость встречается реже близорукости у детей, и преобладая у младших школьников, с возрастом снижается.

Количество детей с близорукостью растёт. Близорукость не остаётся стационарной, она может увеличиться. Это связано с нарушением санитарно-гигиенических правил учебной работы школы и дома. Прогрессирующая близорукость ухудшает состояние всего организма человека (ослабление опорно-двигательного аппарата). Воспалительные процессы глаз, инфекционные заболевания (корь, скарлатина и др.) усиливают близорукость. Поэтому необходимо иметь своевременную информацию о состоянии зрения детей.

Степень нарушения функции зрительного анализатора определяется понижением остроты зрения. Острота проверяется по таблицам, составленным из 10-12 видов букв и знаков. Каждый последующий ряд знаков по сравнению с предыдущим означает разницу в остроте зрения на 0,1. нормальный человек определяет знаки и буквы 10-й строки на расстоянии 5м. Если острота зрения ниже 0,1, используют счёт пальцев (острота 0,09).Если не различает ребёнок пальцев, а видит только свет, то острота зрения равна светоощущению. Если ребёнок не может отличать свет от темноты, то острота зрения равна нулю.

Детей со стойкими дефектами зрения делят на слепых и слабовидящих.

Слепые дети- дети с полным отсутствием зрительных ощущений или сохранившимся светоощущением, либо остаточным зрением (максимальная острота 0,04 в очках).

Различают разные степени потери зрения:

- абсолютная (тотальная) слепота, при которой отсутствуют зрительные ощущения (светоощущения, цветоощущения);

- практическая слепота - при которой сохраняется светоощущение на уровне различения света от темноты или остаточное зрение, позволяющее сосчитать пальцы рук, контуры, силуэты и цвета предметов непосредственно перед глазами.

Большинство слепых имеют остаточное зрение.

Фактор времени наступления зрительного дефекта имеет существенное значение для психического и физического развития ребенка.

В зависимости от времени наступления нарушения функции зрительного анализатора выделяют:

Слепые дети ориентируются на звук, эта реакция со временем усиливается. Затруднение в овладении двигательными навыками. Неудачи закрепляются в виде неприятных переживаний и приводят к резкому ограничению двигательных функций у слепых детей.

Развитие высших познавательных процессов протекает нормально.

Трудность в формировании правильного соотношения между накопленными словесными значениями и конкретными представлениями. Легче усваиваются отвлечённые понятия, чем слова с конкретным значением.

Слепой ребёнок сохраняет возможность полноценного развития и познания. Нормальная мыслительная деятельность опирается на сохранённые анализаторы.

В условиях специального обучения формируются приёмы и способы использования кожного, слухового, двигательного и др. анализаторов, представляющих сенсорную основу, на которой развиваются психические процессы. Именно на этой основе развиваются высшие формы познавательной деятельности, которые являются ведущими в процессах компенсации. На первом этапе обучения эта система компенсации создаёт условия для правильного отражения действительности в наглядно-действенной, а в дальнейшем по мере накопления опыта, в словесно-логической форме. Словесно-логическая форма должна быть сформирована на основе непосредственного восприятия действительности с помощью сохранных видов чувствительности.

Процессы компенсации во многом зависят от сохранности остаточного зрения. Самые незначительные остатки зрения важны для ориентации и познавательной деятельности ребёнка.

Важен слух для слепого ребёнка, т.к. даёт информацию об уличной обстановке.

Осязание даёт слепому информацию, к примеру, о дорожном покрытии, бордюрный камень тротуара, стены домов, витрины магазинов, телефонные будки, уличные киоски и т.д. Л.С.Выготский указывал на наличие шестого чувства (теплового) у слепого позволяющего на расстоянии замечать предметы.

Помогает слепым чувство препятствия для передвижения в пространстве. В основе его лежит деятельность сложных функциональных систем. Слепота сдерживает, двигательную активность, что заметно проявляется на физкультуре. С целью компенсации применяют приёмы, с помощью которых у слепых формируют навыки контроля собственных движений на основе слуховых и кожных ощущений. Целенаправленные и дозированные физические упражнения являются средством коррекции вторичных нарушений двигательных функций.

Важнейшую роль в процессе компенсации слепоты играет речь. Использование системы условных обозначений позволяют учить слепых чтению и письму по рельефной системе Брайлл (эта система рельефно-точечного шрифта).

Эффективным компенсирующим средством является использование звукового условного кодирования. Применяя различные тифлоприборы на основе условной звуковой сигнализации, слепые воспринимают признаки окружающих предметов и явлений. Успех компенсаторных процессов зависит от времени и степени поражения зрительной функции.

Процесс компенсации слепых детей наиболее эффективно осуществляется в условиях  оптимальной организации системы, содержания и методов обучения и воспитания, направленных на максимальное развитие активности слепого ребёнка.

Слабовидящие дети с остротой зрения (в очках)  от 0,05 до 0,4. Также относят к этой категории детей с остротой зрения более высокой, но имеющих другие нарушения зрительных функций (сужение границ поля зрения, снижение точности, замедленность обзора). Зрительный анализатор используется ведущим в учебном процессе (чтение, письмо) как у нормальных детей, другие анализаторы не замещают зрительных функций.

Специальные создаваемые условия: коррекция зрения – телескопические очки, контактные линзы, лупы, проекторы; повышенная освещенность в кабинетах, учебники с крупным шрифтом и тетради со специальной разлиновкой; одноместные парты (для правильной посадки).

С тем, что слабовидящего ребенка характеризует ограничение запасов представлений, они отличаются нечеткостью и нестойкостью. Слабовидение влияет на психические процессы, оно замедляет и затрудняет мыслительную деятельность.

Слабовидящие дети отличаются замкнутостью, раздражительностью, негативизмом, другими чертами характера. Эти черты объясняются неудачами в учебе, игре, общении со сверстниками.

С целью компенсации применяются тифлотехнические и аудиовизуальные средства обучения.

Центральная задача – приблизить возможности обучения детей с дефектами зрения к уровню нормально видящих учащихся.

Учебно-воспитательная работа преследует решение задачи трудового воспитания детей слепых и слабовидящих.

ЛЕКЦИЯ 4: ОБУЧЕНИЕ ДЕТЕЙ С НАРУШЕНИЯМИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ.

План:

1. Предмет и задачи олигофренопедагогики

2. Клинико-психолого-педагогическая характеристика учащихся специальной школы 8 типа.

3. Методы обучения в специальной школе.

4. Совершенствование содержания образования в специальной (вспомогательной) школе.

Литература:

Власова Т. А. О детях с отклонениями в развитии.

Катаева А. А., Стребелева Е. А. Дошкольная олигофренопедагогика.

Гаврилушкина О. П., Соколова Н. Д. Воспитание и обучение умственно отсталых дошкольников.

Рубинштейн С. Я. Психология умственно отсталого школьника.

Выготский Л. С. Проблемы дефектологии.

Обучение детей с нарушениями интеллектуального развития: (Олигофренопедагогика) под. ред. Б. П. Пузанова.

Предмет и задачи олигофренопедагогики

Олигофренопедагогика ( от греч. olygos - малый и phren - ум ) -это педагогическая наука о воспитании и обучении умственно отсталых детей. Много десятилетий это определение считалось правильным и исчерпывающим.

В конце XIX в. и в первой четверти XX в. в зарубежной и отечественной литературе (особенно психиатрической) широко использовался термин «слабоумный». Это определение доста­точно полно отражало взгляды специалистов на ребенка с наруше­нием интеллекта как на нечто неподвижное и застывшее в своем развитии. Другими словами, этот термин определял как бы коли­чественное состояние интеллекта аномального ребенка по срав­нению с нормально развивающимся сверстником. Под влиянием идей Л. С. Выготского и его психологической школы на смену этому понятию приходит термин умственно отсталый ребенок. Этот термин более полно отвечает взглядам отечественных дефектологов на природу и сущность интеллектуального развития ано­мального ребенка. Умственная отсталость - это характеристика ин­теллекта аномального ребенка, уже не только и не столько коли­чественная, сколько качественная, показывающая сниже­ние темпа развития интеллекта у такого ребенка.

За время существования олигофренопедагогики как науки (до середины 90-х годов) она в основном изучала вопросы воспитания и обучения достаточно ограниченного контингента умственно от­сталых детей - с наиболее легкой степенью умственной отстало­сти - дебильностью. Это было оформлено нормативными доку­ментами Министерства просвещения РСФСР (позднее СССР), регламентирующими работу специальных комиссий по отбору де­тей во вспомогательные школы и работу самих вспомогательных школ. Причиной умственной отсталости в подавляющем боль­шинстве случаев была (или считалась) олигофрения.

Немецкий психиатр Эмиль Крепелин впервые предложил клас­сификацию психических расстройств, исходя из нозологического (клинического) подхода, а олигофрении - исходя из возможностей обучения детей. Заслуга Э. Крепелина в том, что он объединил все известные к тому времени клинические симптомы врожденного и

раннего слабоумия у детей в одну группу под названием «олигофрения», а термины «идиот», «имбецил», «дебил» использовал для опре­деления степени тяжести поражения интеллектуальной деятельности.

В результате умственно отсталые дети по их способности к обучению делились на три группы. Дети-олигофрены в степени дебильности признавались способными к обучению, но в специ­альных школах (по облегченной программе); дети-имбецилы -малоспособными к обучению, но некоторые из них оказывались в состоянии освоить начальную грамоту в специальных классах, овладеть несложными трудовыми процессами. Дети-олигофрены в степени идиотии считались вообще неспособными к труду обучению. Предложенная Э. Крепелином классификация олиго френии сохраняется и на сегодняшний день.

Дебильность - наиболее легкая по сравнению с идиотией и им бецилъностъю степень умственной отсталости. Сниженный ин­теллект и особенности эмоционально-волевой сферы детей-дебилов не позволяют им овладеть программой общеобразова­тельной массовой школы. Это физиологически обусловлено не­доразвитием аналитико-синтетической функции высшей нервной деятельности, нарушениями фонематического слуха и фонетико-фонематического анализа. Соматические нарушения, общая физиче­ская ослабленность (особенно на ранних годах обучения), нарушения моторики, свойственные большинству детей-дебилов, а также осо­бенности эмоционально-волевой сферы, системы побудительных мо­тивов, характера и поведения в значительной степени ограничива­ют круг их последующей профессионально-трудовой деятельно­сти, социальной адаптации и реабилитации.

В последние годы предпринимаются попытки провести более дифференцированную оценку степени умственной отсталости. Вы­деляются легкая дебильность, средняя дебильность, выраженная дебильность. Такого рода оценка имеет большое практическое зна­чение, поскольку позволяет более точно и эффективно организо­вать учебно-воспитательный процесс. Однако критерии такой диф­ференциации до настоящего времени четко не сформулированы.

Имбецильность - более легкая по сравнению с идиотией степень умственной отсталости. Дети-имбецилы обладают определенными возможностями в овладении речью, усвоении отдельными неслож­ными трудовыми навыками. Однако наличие грубых дефектов вос­приятия, памяти, мышления, коммуникативной функции речи, мо­торики и эмоционально-волевой сферы делает этих детей практиче­ски необучаемыми даже в специальной школе. В правовом отноше­нии они, как и идиоты, являются недееспособными, и над ними ус­танавливается опека. До достижения совершеннолетия эти дети на­ходятся в специальных детских домах для глубоко умственно отсталых. В последние годы установлено, что часть детей-имбецилов способны овладеть определенными знаниями, умениями и навыка­ми в объеме специально разработанной для них программы.

Идиотия - самая глубокая степень умственной отсталости. Де­тям-идиотам недоступно осмысление окружающего, их речевая функция развивается крайне медленно и ограниченно, в ряде случа­ев речевые звуки не развиваются вообще. Дети-идиоты имеют на­рушения (иногда очень тяжелые, вынуждающие их к лежачему об­разу жизни) моторики, координации движений и праксиса, ориен­тировки в пространстве. У них крайне трудно и медленно формиру­ются элементарные навыки самообслуживания, в том числе гигиени­ческие. Часто эти навыки не формируются вообще. Дети-идиоты не обучаются и находятся (с согласия родителей) в специальных учре­ждениях (детских домах для глубоко умственно отсталых)1.

Традиционно в соответствии с действующими инструкциями Министерства просвещения (образования) в специальные (вспо­могательные) школы направлялись дети с диагнозом «олигофрения в степени дебильности» или «умственная отсталость в степени де­бильности», что полностью соответствовало принципу интегриро­ванного обучения. Из всех типов специальных школ вспомогатель­ные были (и остаются) самым многочисленным типом специальных школ. Для сравнения приведем данные по количеству специальных школ различных типов и контингенту учащихся.

В настоящее время границы предмета олигофренопедагогика значительно расширились. Это умственная отсталость, вызванная не только олигофренией, но и другой этиологией, - так называемая умственная отсталость неолигофренического происхождения. Расширение границ олигофренопедагогики происхо­дит не только «по горизонтали», но и «по вертикали». Об этом ; говорит тот факт, что предметом олигофренопедагогики стали дети с достаточно глубокой степенью умственной отсталости -имбецилы и дети, имеющие органические поражения ЦНС в ви­де минимальных мозговых дисфункций. Это дети с так называемой задержкой психического развития (ЗПР). Таким образом, и тер­мин «умственная отсталость» уже не отражает полностью объ­ект олигофренопедагогики, так как этиология аномалий доста­точно разнообразна, степень поражения - тоже. Единственный признак, объединяющий этих детей, - это стойкое, в большей или меньшей степени, снижение познавательной деятельности и связанная с этим невозможность полностью усвоить учебную программу общеобразовательной школы, т. е. то, что можно на­звать нарушением познавательной деятельности.

Следовательно, с современных позиций олигофренопедагогика -это часть дефектологии (специальной педагогики, коррекционной педагогики), изучающая ребенка с различными нарушениями ин­теллектуального развития, вопросы его воспитания, образования и обучения, а также последующей реабилитации и социальной адаптации.

2. Клинико-психолого-педагогическая характеристика учащихся специальной школы VIII типа

Основной контингент учащихся специальной школы VIII типа составляют дети с наиболее легкой степенью умственной отстало­сти - дебильностью.

Как правило (в 80-85% случаев), это дети с клиническим диа­гнозом «олигофрения». Но понятие «умственная отсталость» ши­ре, чем понятие «олигофрения», поэтому у части учащихся умственная отсталость является результатом целого ряда других патологических состояний ЦНС - так называемая умственная отста­лость неолигофренического происхождения.

Проблемам умственной отсталости в отечественной дефекто­логии всегда уделяли большое внимание. Но начиная с 60-х годов интерес к ним еще более возрастает. Г. Е. Сухарева, М. С. Певзнер, О. Е. Фрейеров, М. Г. Блюмина, И. Л. Юркова, М. М. Райская, Д. Е. Мелехов, В. Ф. Шалимов, В. М. Явкин и ряд других ученых внесли неоценимый вклад в теорию и практику специальной педа­гогики.

Пути изучения проблемы умственной отсталости были четко сформулированы Г. Е. Сухаревой, которая рассматривает их в трех аспектах - биологическом, клиническом и социальном.

Биологический аспект предполагает необходимость тесной свя­зи детской психиатрии с такими смежными науками, как эмбрио­логия, биохимия, медицинская генетика, поскольку достижения в области данных наук способствуют раскрытию патогенеза неко­торых форм слабоумия;

клинический аспект предполагает необходимость дальнейшего расчленения олигофрении, представляющих сборную группу из различных по этиологии и патогенезу болезненных состояний, на отдельные клинические формы. При этом требуется подробное изучение соматического состояния и психопатологической карти­ны с использованием современных методов обследования (пато­физиологического, биохимического, серологического и др );

аспект социально-трудовой адаптации предполагает необхо­димость разработки посильных для лиц с явлениями умственной отсталости трудовых рекомендаций.

Обратимся к работе С. С. Ляпидевского «Клиника олигофре­нии»', ставшей на многие годы настольной книгой отечественных Дефектологов. В ней обобщены исследования отечественных спе­циалистов, дана клинико-психолого-педагогическая характеристика умственно отсталых учащихся. Остановимся на той ее час­ти, в которой приводятся классификационные характеристики разных групп учащихся специальной школы.

При легких формах олигофрении, отмечает ученый, заметных изменений в физическом состоянии может не отмечаться. Наибо­лее типичные отклонения в физическом статусе наблюдаются у детей-олигофренов с врожденными заболеваниями, особенно свя­занными с нарушениями хромосомного набора. Так, например, при болезни Дауна внешние признаки болезни очень типичны: все дети малого роста, ярко выражены диспластические черты - несо­размерность телосложения и целый ряд других специфических признаков, характерных для этого заболевания.

Часты изменения в физическом состоянии и при некоторых на­следственных формах олигофрении, связанных с нарушением об­мена веществ. При нарушении белкового обмена отмечаются де­формация черепа, диспластическое телосложение, нарушение пигментации кожи и радужной оболочки, гиперкинезы, кожные заболевания в виде дерматитов, экземы, при нарушении жирового обмена - болезни Пфандлер-Хурлера - наблюдаются карликовый рост, деформация черепа, позвоночника и другие изменения. Спе­цифичны внешние признаки и при нарушениях функции желёз внутренней секреции, иногда осложняющих олигофрению, осо­бенно при поражении щитовидной железы, половых желёз.

Необходимо отметить, что признаки физического недоразви­тия чаще встречаются при более тяжелых поражениях мозга, осо­бенно ранних (связанных с патологией эмбриогенеза). Так, на­пример, имеют место нарушения соотношений между длиной ту­ловища и конечностей, различные деформации черепа - брахицефалический (башенный), долихоцефалический (удлиненный) в передне-заднем направлении и т.д. При гидроцефалии бывают ис­тончены кости черепа, особенно теменные и лобные. Отмечаются неправильный рост зубов, врожденные дефекты в виде расщелины верхней губы или твердого и мягкого нёба, деформации в строе­нии ушной раковины и другие аномалии развития.

Наблюдаются также изменения и со стороны внутренних ор­ганов - нередки врожденный порок сердца и другие нарушения сердечно-сосудистой системы или желудочно-кишечного тракта. Несколько реже встречаются дефекты развития органов дыха­ния; наличие таких дефектов приводит к частым простудным за­болеваниям и повторным пневмониям. В отдельных случаях имеют место пороки развития почек, мочевого пузыря, половых органов.

Грубых локальных неврологических симптомов при олигофре­нии, особенно при ее легких формах, может не встречаться; они чаще бывают при сочетании олигофрении с другими локальны­ми поражениями центральной нервной системы, в частности при церебральных параличах. Однако при некоторых формах олиго­френии все же наблюдается рассеянная неврологическая симпто­матика, связанная с нарушениями формирования двигательных и чувствительных функциональных систем. Так, со стороны череп­но-мозговых нервов чаще других встречаются симптомы: косогла­зие, опущение верхнего века, ритмичные движения глазного яб­лока (нистагм), слабость (парез) лицевого и подъязычного (отклонение языка в сторону при высовывании) нервов.

Двигательные нарушения встречаются в виде нерезко выражен­ных парезов, изменений мышечного тонуса различного характера. В анамнезе детей-олигофренов часто отмечаются задержки в раз­витии двигательных функций: дети позднее начинают держать го­ловку, сидеть, стоять, ходить. Двигательные нарушения касаются быстроты, точности, ловкости и главным образом выразительно­сти движений. Е. Н. Правдина-Винарская изучала отклонения в неврологическом статусе олигофренов. В работе «Неврологи­ческая характеристика синдрома олигофрении» она говорит о том, что, например, мимические движения выполняются детьми-олигофренами быстрее и более четко по подражанию, чем по сло­весной инструкции. Движения, выполняемые детьми по словесной инструкции, сопровождаются синкинезиями.

У большинства детей-олигофренов наблюдаются задержка в формировании речевой функции, дефекты произношения.

Со стороны рефлекторной сферы отмечаются оживление сухо­жильных и периостальных рефлексов, расширение зоны их вызывания, асимметрия. В некоторых случаях наблюдается снижение или отсутствие рефлексов. Наблюдаются и патологические реф­лексы, особенно часто рефлекс Бабинского.

При нарушении анализаторов наблюдаются сужение диапазо­на восприятия различных раздражений, нечеткость дифференцировок, их вялость, малая активность.

Отмеченные нарушения в работе анализаторов сказываются и на психической деятельности ребенка.

У многих детей-олигофренов выявляются симптомы наруше­ния вегетативной нервной системы - повышенная потливость, сосудистая дистония, изменение дермографизма, нарушения диэнцефальной области - повышенные жажда и аппетит.

Нарушения психической деятельности при олигофрении состав­ляют основу дефекта. Клиническая картина психических наруше­ний при разных формах умственной отсталости неодинакова и за­висит от ряда моментов: степени тяжести поражения центральной нервной системы, характера патогенного агента и времени его уже в анамнезе таких детей можно заметить указание на то, что они отстают в развитии от нормальных сверстников. Особен­но это относится к формированию нервно-психических функций. Так, дети, как уже было отмечено выше, позднее реагируют на раздражения внешней среды (звуковые, световые и др.), двигательные функции развиваются с задержкой (они позже начинают держать головку, сидеть, стоять, ходить, играть с игрушками и др.). Особенно характерно отставание в развитии речевой функции. Это выражается, в частности, в медленном накоплении сло­варного запаса. При обследовании иногда выявляется, что пас­сивный словарь значительно преобладает над активным. Часто у таких детей бывает нарушено и с трудом поддается коррекции звукопроизношение. Во многих случаях долго сохраняются различные виды аграмматизмов.

Наиболее приемлемой для решения задач олигофренопедагогики считается классификация, разработанная известным отечественным дефектологом М. С. Певзнер для детей-олигофренов. Поскольку в педагогической практике различные этиология и локализация поражения коры головного мозга могут давать одинаковые картины с психолого-педагогической точки зрения, это позволяет экстраполировать принципы этой классификации на весь  контингент учащихся.

В основу этой классификации положен клинико-патогенетический подход. Клиническая картина включает в себя сумму факторов и их взаимодействие: этиологию, характер болезненного процесса, его распространение и время поражения (последнее имеет особое значение по отношению к детям). Степень поражения ЦНС может быть различной по тяжести, локализации и по времени наступления. Другими словами, этиология патологического развития может быть самой разнообразной, а это, в свою очередь, определяет индивидуальные особенности физиологического, эмоционально-волевого и интеллектуального развития умственно отсталого ребенка.

Исходя из патогенеза, М. С. Певзнер выделяет четыре формы олигофрении.

1. Основная форма характеризуется диффузным (достаточно  равномерным), относительно поверхностным поражением коры полушарий головного мозга при сохранности подкорковых образова­ний и отсутствии изменений со стороны ликвообращения. Клини­ческие исследования показывают, что у этой категории детей дея­тельность органов чувств грубо не нарушена; не отмечается резких паталогических изменений в эмоционально-волевой сфере, в двига­тельной сфере, речи. Дети часто не осознают поставленной перед ними задачи и заменяют ее решение другими видами деятельности.

Они не понимают основного смысла сюжетных картинок, не могут установить систему связей в серии последовательных картинок или понять рассказ со скрытым смыслом. Низкий уровень развития аб­страктного мышления особенно отчетливо проявляется при необ­ходимости установления сложных систем причинно-следственных связей между предметами и явлениями.

Инертность и тугоподвижность мышления играют особую роль в возникновении основного симптома при олигофрении данной формы. Ряд коррекционно-воспитательных мероприятий, направ­ленных на преодоление инертности, с самых ранних пор должен сыграть исключительную роль в стимуляции развития таких детей.

2. От основной формы олигофрении заметно отличается олигофрения с выраженными нейродинамическими нарушениями. Это быстро возбудимые, расторможенные, недисциплинированные дети, с резко сниженной работоспособностью или крайне вялые и заторможенные, что вызвано нарушением баланса между процес­сами возбуждения и торможения в нервной системе.

В процессе школьного обучения детей с преобладающим воз­буждением выявляются трудности, возникающие за счет пло­хой фиксации детей на предлагаемом задании. В письме это про­пуски, перестановки, персеверации, при устном счете - плохое и фрагментарное выполнение задания.

В коррекционно-воспитатёльной работе с этими детьми в пер­вую очередь используются педагогические приемы, направленные на организацию и упорядочение учебной деятельности. Крайне важно выработать у ребенка заинтересованность и положитель­ное отношение к учебной деятельности, заданию, предлагаемому учителем. Для этого, особенно в первые годы обучения, широко используются дидактический материал и игровая деятельность. Важным условием правильной организации учебной деятельности ребенка является совместная деятельность с учителем при вы­полнении задания. В процессе работы с этими детьми целесооб­разно использовать словесную инструкцию в расчлененном (поэтапном) виде и речь (сначала учителя, а затем ребенка) как фактор, организующий учебную деятельность.

Специфическими чертами детей-олигофренов с преобладаю­щим торможением являются вялость, медлительность, затор­моженность моторики, познавательной деятельности, поведения в Целом. Работая с такими детьми, целесообразно использовать приемы, которые способствуют повышению их активности. Детям следует постоянно помогать включаться в коллектив, в общую работу, давать задания, с которыми они наверняка могут спра­виться, стимулировать учебную деятельность, поощряя даже са­мые незначительные успехи.

3. Среди детей-олигофренов, обучающихся в специальной школе, есть дети, у которых наряду с недоразвитием сложных форм познавательной деятельности отмечается также нарушенная речь. Специфической особенностью патогенеза этой формы является сочетание диффузного поражения с более глубокими поражениями в области речевых зон левого полушария.

У этих детей отмечается апраксия губ и языка. В дальнейшем страдает и сенсорная сторона речи. При достаточной остроте слуха эти дети не различают близкие по характеру звуки (фонемы), не могут выделить отдельных звуков из плавной речи, плохо дифференцируют сложные звуковые комплексы, т.е. имеют стойкое нарушение фонематического восприятия. Естественно, это ведет к нарушению звуко-буквенного анализа, что, в свою очередь, негативно сказывается на овладении грамотой и письменной речью.

Имеются и такие формы олигофрении, при которых диффузное поражение коры головного мозга сочетается с локальными пора­жениями в теменно-затылочной области левого полушария. В этих случаях клиническая картина олигофрении является крайне слож­ной, ибо складывается из сочетания недоразвитого мышления с нарушением пространственного восприятия. Последнее, в свою оче­редь, затрудняет процесс овладения представлением о числе. При этой форме олигофрении дети испытывают значительные затруднения даже при освоении простейших счетных операций. Коррекционная работа с этими детьми должна вестись в плане раз­вития у них главным образом пространственных представлений и понятий.

4.       Последнюю группу составляют дети-олигофрены, у которых на фоне недоразвития познавательной деятельности отчетливо выступает недоразвитие личности в целом. В этих случаях резко изменена вся система потребностей и мотивов, имеются патологические наклонности. Основная патологическая особенность в этом случае заключается в том, что диффузное поражение коры головного мозга сочетается с преимущественным недоразвитием лобных долей.

При исследовании выявляется грубое своеобразное нарушение моторики - движения неуклюжи, неловки, дети не могут себя обслужить. У некоторых отмечается столь резкое изменение походки, что можно говорить об апраксии ходьбы. Движения плохо или почти не автоматизированы. Специфической особенностью этих детей является разрыв между произвольными и спонтанными движениями. Так, при полной невозможности выполнить какие либо движения по инструкции эти же движения дети могут вы­полнить спонтанно. Особенности моторики этих детей дают основание предполагать, что недоразвитие лобной коры, располо­женной перед моторным полем и над подкорковыми двигатель­ными узлами, приводит к нарушению организации движения на более высоком функциональном уровне.

У этих детей также отмечаются своеобразные изменения пове­дения. Они некритичны, неадекватно оценивают ситуацию, лишены элементарных форм застенчивости, необидчивы. Поведение их ли­шено стойких мотивов. При полной сохранности сенсорной и мо­торной стороны речи у таких детей отмечается склонность к под­ражанию речи взрослых («резонерство»). Особенно нарушается ре­гулирующая функция речи, которая играет важную роль в форми­ровании и дифференциации мотивов, эмоционально-волевой сферы личности в целом. Коррекционно-воспитательная работа с детьми данной группы должна строиться исходя из качественного своеоб­разия структуры дефекта. В первую очередь используются педаго­гические приемы, направленные на формирование произвольных моторных навыков под организующим началом речи.

В некоторых случаях выявляются такие формы олигофрении, при которых имеет место сочетание общего интеллектуального недоразвития с выраженными психопатическими формами пове­дения. Это наиболее трудные в воспитательном плане дети. Грубые со сверстниками и старшими, недисциплинированные, неред­ко имеющие патологические влечения, они не умеют регулировать свое поведение общепринятыми морально-этическими нормами. Патогенетически эта форма олигофрении характеризуется соче­танием диффузного поражения коры полушарий головного мозга с наличием подкорковых очагов, что, как правило, подтверждается электроэнцефалографическими методами исследования.

Кроме описанных выше основных форм олигофрении среди учащихся специальной школы встречаются дети с более редкими формами олигофрении. Остановимся на некоторых из них.

Олигофрения, осложненная гидроцефалией. Гидроцефалия воз­никает в результате стойкого нарушения баланса между секрецией ликвора и условиями его всасывания. Она характеризуется увели­чением объема ликворосодержащих пространств головного мозга - желудочков и субарахноидальных пространств. Развивается постнатально.

По характеру течения гидроцефалию делят на прогрессирую­щую и компенсированную. В тех случаях, когда после некоторого периода существования прогрессирующей гидроцефалии внутри­черепное давление нормализуется, заболевание приобретает ком­пенсированный характер. Однако желудочки мозга и при компен­сированной форме гидроцефалии остаются расширенными. Многие авторы рассматривают гидроцефалию как симптом, сопутствующий различным патологическим проявлениям, другие -как самостоятельное заболевание. Ряд исследователей подчерки­вают роль наследственных факторов в происхождении врожден­ной гидроцефалии, описывая семейные формы, близнецов-гидроцефалов, наличие гидроцефалии в ряде поколений. Другие авторы рассматривают патологию родов как фактор, имеющий наиболь­шее значение в возникновении гидроцефалии. Внутричерепные кровоизлияния и проникновение крови в ликвор встречаются при родовых травмах довольно часто.

В настоящее время нет достаточно точных данных о частоте гидроцефалии. Количество умственно отсталых детей при гидро­цефалии отмечается в 0,4-2,0% случаев.

Наиболее характерными для гидроцефалии являются сниже­ние работоспособности (повышенная утомляемость, нарушение внимания), своеобразные изменения поведения, нередко с эле­ментами выраженной лобной недостаточности (преобладание немотивированно повышенного фона настроения с эйфорическим характером, снижение критики к себе и окружающим, не­доучет ситуации). Эти особенности сочетаются как с нормаль­ным уровнем интеллекта, так и с различными степенями его снижения. У этих детей часто отмечается хорошо развитая про­износительная сторона речи со склонностью к резонерским рас­суждениям, с множеством штампов и оборотов, заимствованных из речи взрослых и не всегда полностью семантически осозна­ваемых.

При исследовании высших корковых функций нередко отмечаются псевдооптические и псевдоамнестические явления. В процессе обучения у этих детей наблюдаются специфические ошибки на письме в виде пропусков букв, слогов, слов, переста­новок букв в словах.

Несмотря на то, что эти дети имеют представление о числе и элементарных числовых отношениях, они плохо овладевают прие­мами устного счета, не удерживают в памяти простейших приме­ров, условий задачи.

Детям с гидроцефалией свойственна повышенная возбуди­мость, импульсивность и в некоторых случаях недостаточная мо­тивированность поведения. Вся перечисленная симптоматика но­сит неустойчивый характер, она нарастает в связи с общим утом­лением и меняется в зависимости от условий, в которых ребенок выполняет то или иное задание.

При данной форме олигофрении необходимо наряду с обыч­ными коррекционно-педагогическими методами применять спе­циальные коррекционные мероприятия, направленные на организацию деятельности ребенка. Его нужно учить удерживать в па­мяти словесные инструкции, преодолевать трудности и доводить начатое дело до конца, по возможности адекватно оценивать соб­ственные действия и их конечный результат.

Олигофрения при врожденном сифилисе возникает вследствие болезни матери сифилисом в период беременности. В этих случа­ях у ребенка выявляются соматические и неврологические при­знаки раннего врожденного сифилиса; может иметь место грубый интеллектуальный дефект.

Патология плода может быть обусловлена как проникновени­ем бледных трепонем через плаценту, так и действием сифилити­ческих токсинов, которые вырабатываются трепонемами («дистро­фический сифилис»). Сифилитические токсины оказывают влия­ние не только на плод, но и на генеративные клетки родителей, вызывая поражение зачатка. Подобные заболевания относятся к группе парасифилитических.

Олигофрения парасифилитической этиологии среди учащихся специальных школ встречается примерно в 1-3% случаев. У этих детей отмечается легкая остаточная неврологическая симптома­тика, частые жалобы на головную боль, плохую переносимость жары, духоты. У большинства из них до 11-17 лет наблюдается ночной энурез. Психическое недоразвитие отмечается с раннего детства. Запаздывает развитие ходьбы и речи. Дети плохо вклю­чаются в игры, не понимают и не принимают их условий. Аффек­тивная лабильность проявляется в повышенной плаксивости, воз­будимости, упрямстве, склонности к конфликтам и агрессии. В школе сразу выявляются трудности в обучении, непонимание учебного материала, особенно счетных операций, грамматичес­ких правил и т. п.

В условиях специальной школы у этих учащихся рано выявля­ется патология поведения: агрессивность, расторможенность вле­чений и т. д. В случаях, когда симптомы, осложняющие интеллек­туальное недоразвитие, имеют негрубый характер, наблюдаются относительно неплохая динамика психического развития и, как правило, хорошая социально-трудовая адаптация.

Умственная отсталость при фенилкетонурии. Врожденные дефекты метаболизма (нарушения секреторной функции эндокрин­ной системы) занимают особое место среди наследственных форм умственной отсталости у детей.

Одной из наиболее часто встречающихся форм нарушения ами­нокислотного обмена является фенилкетонурия (ФКУ). Этиоло­гия и механизм этого заболевания достаточно сложны, поэтому отметим только то, что в результате нарушения обмена амино­кислот мозг с первых дней жизни попадает в неблагоприятные для нормального развития условия, что ведет к возникновению в нем деструктивных и дегенеративных изменений.

ФКУ является текущим дегенеративным процессом по типу прогрессирующей деменции. Нервно-психические нарушения не ограничиваются умственной отсталостью, а включают в себя и различные формы нарушения поведения, неустойчивость и сни­жение работоспособности и внимания, церебрастенические явле­ния, неврозоподобные и психотические расстройства.

Анализ адаптации к школе детей с ФКУ показал, что наи­большие трудности отмечаются, как правило, на первом и вто­ром годах обучения. Дети с трудом вступают в контакт с педаго­гами и сверстниками. Они плохо переносят любые изменения во внешней среде и часто дают негативные реакции на требования педагога, его попытки включить их в детский коллектив. Для преодоления трудностей адаптационного периода большое зна­чение имеет контакт педагога с ребенком. При правильном пе­дагогическом подходе удается достичь более быстрого привы­кания ребенка к школе, нормализации его поведения в классе, исполнения требований, контакта с детьми. Все это создает бо­лее благоприятные условия для воспитания и обучения. В то же время смена педагога, перевод в другую школу или класс почти во всех случаях ведут к срыву установленного с таким трудом стереотипа поведения и повторному возникновению патологи­ческих реакций.

Деменция - слабоумие, стойкое снижение познавательной деятельности, критики, памяти, ослабление и огрубение эмоциональ­но-волевой сферы.

В детском возрасте деменция возникает в результате органиче­ских поражений мозга при шизофрении, эпилепсии, воспалитель­ных заболеваниях мозга (менингоэнцефалиты), травмах мозга (сотрясения, ушибы).

К возрасту 2-3 лет значительная часть мозговых структур уже сформирована, поэтому воздействие патогенных факторов вызы­вает только их повреждение.

В раннем возрасте разграничение деменции и олигофрении представляет большие сложности. В отличие от олигофрении на­рушение деятельности мозга при деменции наступает после опреде­ленного периода нормального развития ребенка. Обычно деменция возникает или начинает грубо прогрессировать в возрасте 2-3 лет. Этим временным фактором в значительной степени определяется отличие течения и клинико-психологической структуры интеллек­туального дефекта при деменции от олигофрении. Так, структура интеллектуальной недостаточности при деменции отличается не­равномерностью различных познавательных функций. Кроме того, при деменции часто наблюдается несоответствие между запасом знаний и крайне ограниченными возможностями их реализации.

В раннем возрасте деменция проявляется в виде утраты позд­нее приобретенных навыков. Например, если деменция возникает у ребенка 3 лет, то прежде всего теряется речь, пропадают навыки самообслуживания и опрятности, затем могут утрачиваться и ра­нее приобретенные навыки (ходьба, чувство привязанности к близким и т. п.). Характерными признаками начала деменции яв­ляются появление нецеленаправленного, так называемого полево­го поведения, общая двигательная расторможенность, аффектив­ная возбудимость, некритичность, немотивированно повышенный фон настроения.

При заболевании в старшем дошкольном возрасте наиболее выраженным является искажение игровой деятельности - она ста­новится стереотипной, однообразной.

Если же заболевание начинается в младшем школьном возрас­те, то довольно долгое время у ребенка можно наблюдать сохран­ную речь, учебные навыки. Но в то же время становится заметно резкое снижение интеллектуальной работоспособности и учебной деятельности в целом, изменяется поведение детей. В зависимости от динамики болезненного процесса различают резидуалъную ор­ганическую деменцию, при которой нарушения интеллекта пред­ставляют собой остаточные явления поражения мозга, и прогрес­сирующую органическую деменцию, вызванную текущим органиче­ским патологическим процессом в головном мозге. При прогрес­сирующей деменции явления интеллектуального распада посто­янно нарастают.

Глубоко умственно отсталые дети - имбецилы и идиоты - по­мещаются в специальные детские дома системы социального обеспечения. В тех случаях, когда глубоко умственно отсталые де­ти находятся в семье, они получают пенсию как инвалиды детства.

В ряде стран в течение последних десятилетий успешно прово­дится работа по обучению и воспитанию глубоко умственно от­сталых детей (имбецилов) с целью их дальнейшей социальной адаптации. Обучение и воспитание глубоко умственно отсталых детей осуществляются в специальных учреждениях различного типа (специальные школы, классы, центры и т. п.).

С 1987 г. в детских домах для глубоко умственно отсталых детей введены должности педагогов-дефектологов, что позволило значительно улучшить учебно-коррекционную работу с этой ка­тегорией детей.

Постоянно совершенствуются организационные формы дея­тельности специальных учреждений. В настоящее время ряд детских Домов-интернатов работают по режиму пятидневки. Это дает возможность шире использовать столь необходимые для развития имбецилов социальные контакты и привлекать родителей к непосредственному участию в воспитании ребенка. Во многих домах-интернатах имеются диагностические группы, куда направляются вновь поступившие воспитанники. В течение 3-4 месяцев у них вы­являются возможности в развитии познавательной деятельности, овладении навыками самообслуживания, трудовой деятельности.

Большое внимание уделяется совершенствованию системы коррекционно-воспитательной работы, которая включает в себя ряд этапов.

На первом этапе (от 4 до 8 лет) проводится работа по формированию санитарно-гигиенических навыков и развитию моторики. Воспитанников приучают к адекватному поведению в столовой и других общественных местах детского дома. Большое внимание уделяется развитию речи и познавательной деятельно­сти, осуществляется подготовка к школьному обучению.

На втором этапе (с 8 до 16 лет) продолжается закрепление навыков самообслуживания и личной гигиены, проводится рабо­та по обучению хозяйственно-бытовому труду. В этот период де­тей обучают навыкам счета и элементарной грамоте, большое | внимание уделяется развитию речи.

Задачей третьего этапа (16-18 лет) является социальная адаптация.

Цель коррекционно-воспитательной работы с глубоко умственно отсталыми детьми - трудоустройство и дальнейшее приспо­собление к жизни в условиях окружающей социальной среды. Достижение поставленных целей обеспечивается решением сле­дующих основных задач:

1. Развитие всех психических функций и познавательной деятельности детей в процессе обучения и коррекция их недостатков. Основное внимание в этой работе направлено на умственное развитие учащихся.

2. Формирование у глубоко умственно отсталых детей правильного поведения.

3. Трудовое обучение и подготовка к посильным видам труда. Физическое воспитание. Самообслуживание.

4. Бытовая ориентировка и социальная адаптация - как итог всей работы.

3. Методы обучения в специальной школе. Определение и классификация методов обучения

Методы обучения можно рассматривать с точки зрения дидактики (раздела педагогики) более или менее обобщенно, а также методики определенной учебной дисциплины, отдельных разде­лов, тем, отдельных уроков или определенной части урока.

Методы обучения применительно к отдельному уроку или части урока приобретают более детальный характер. Метод в этом случае распадается на ряд приемов. Прием - это деталь, часть ме­тода, отдельные операции мышления, моменты в процессе усвое­ния знаний, формирования умений и навыков. Прием не имеет самостоятельной учебной задачи, а подчиняется той задаче, кото­рая выполняется с помощью данного метода. Например, в I классе сложение в пределах первого десятка является учебной задачей, которая достигается определенным методом (например, объясне­нием). Операции счета (умение разделить число на составляющие его единицы на основе знания состава числа, присчитывание по единицам и т. п.) являются приемами мышления, которые форми­руются у детей соответствующими приемами преподавания.

Одинаковые приемы обучения могут быть использованы в разных методах. И наоборот, один и тот же метод у раз­личных учителей может включать различные приемы. Метод стро­ится из приемов, но не является их совокупностью. Метод в обуче­нии -самостоятельная структурная единица. Он всегда под­чинен определенной цели, решает поставленную учебную задачу, Ведет к усвоению определенного содержания, приводит к плани­руемому результату.

Совокупность методов обучения - это путь познания окру­жающей действительности, который предлагается детям. Путь, который определяет характер умственного развития, реализует возможности усвоения знаний, формирует черты личности уча­щегося.

Наиболее простая классификация методов обучения - по мето­дам работы учителя и ученика. К первой группе относятся способы преподавания: рассказ, беседа, описание, объяснение учителем и другие, в которых основная роль принадлежит учите­лю. В этом случае задача ученика сводится к тому, чтобы следо­вать логике рассуждений, понять излагаемый материал, запомнить его и суметь в последующем воспроизвести.

Ко второй группе относятся способы учения: упражне­ния, самостоятельные лабораторные и практические работы, контрольные работы.

Существует много других классификаций методов обучения. Так, в основу классификации, предложенной И. Я. Лернером и М. Н. Скаткиным, положена внутренняя характеристика мысли­тельной деятельности учащихся. Б. П. Есипов классифицирует ме­тоды обучения, взяв за основу выполняемую учебную задачу на опре­деленных типах уроков. Например, учебная задача при изложении знаний учителем выполняется методами рассказа, объяснения, беседы, демонстрации наглядных пособий; учебная задача, связанная с формированием у учащихся навыков и умений, требует метода упражнений и практических работ; при проверке знаний, умений и навыков учащихся проводятся текущие наблюдения, устный опрос, письменные и практические контрольные работы.

В настоящее время в педагогике распространена классифика­ция, которая подразделяет все методы обучения на три груп­пы: словесные, наглядные и практические. Основой такого под­разделения является характер познавательной деятельности с точки зрения преимущественного источника получения знаний.

Наиболее распространенными словесными (устными, вербаль­ными) методами изложения учебного материала являются: рассказ, описание и объяснение, беседа. Живое слово учителя, присут­ствующее в рассказе или беседе, развивает мышление и речь уча­щихся, является основной формой общения учителя с учениками. Слово учителя служит для учащихся образцом устной речи, обо­гащает их собственную речь, расширяет их понятийный аппарат и активный словарный запас, углубляет понимание речи окружаю­щих, вызывает интерес к учебному материалу, делает этот мате­риал доступным для понимания учащихся.

В связи с этим к устному изложению учителем учебного мате­риала предъявляется ряд требований как со стороны содержания, так и со стороны формы изложения:

-        учебный материал, излагаемый учителем, должен быть прежде всего научно достоверным;

-   учебный материал должен быть изложен в определенной системе и последовательности;

-   изложение учебного материала учителем требует четкости, ясности и научной простоты, чтобы быть понятным и доступным умственно отсталым учащимся;

-   материал, излагаемый учителем, должен быть близким и интересным для учащихся; таким изложение будет в том случае, если учитель приводит примеры из окружающей жизни, быта, трудовой деятельности;

-   устное изложение учителя должно сочетаться с показом наглядных пособий, графическими и иллюстративными работами, закрепляться частыми повторениями, самостоятельными работами и упражнениями, направленными на развитие активности учащихся;

-   изложение учителя должно быть целостным, законченным и познавательно ценным.

Среди учащихся специальной школы (особенно среди учащих­ся младших классов) велико количество детей с различными де­фектами речи. И хотя над исправлением этих дефектов работает специалист-логопед, тем не менее это не умаляет роли учителя. Каждому учителю необходимо работать над выразительностью своей речи. Нельзя быть хорошим учителем специальной школы, если не умеешь выразительно читать и рассказывать, выразитель­но говорить. Своей интонацией учитель оттеняет своеобразие чи­таемого произведения и тем самым делает его более доступным для понимания учащихся.

Усвоение учебного материала обусловливает темп речи учите­ля. Если изложение учителя проводится в быстром темпе, то мысль ребенка не успевает за речью учителя, внимание, чрезмерно напрягаясь, быстро снижается, работоспособность падает. Ученик перестает слушать и слышать, выключается из работы.

Темп речи учителя имеет большое значение на всех годах обу­чения в специальной школе, но совершенно исключительное зна­чение он приобретает на занятиях в младших классах. Спокойная, Ровная, но не лишенная эмоциональной окраски речь учителя да-ет большой педагогический эффект. Речь учителя должна быть пРоста в структурном отношении, понятна учащимся и немного­словна. Поэтому учителю необходимо проводить специальную обработку текста учебника с целью наиболее полной его адапта­ции к индивидуальным особенностям учащихся данного класса.

Речь учителя специальной школы должна быть логически Правильной. Правильное построение каждой фразы, последовательность изложения, всестороннее, но краткое и ясное описание изучаемого предмета или явления - это обязательное требование к речи учителя, так как в условиях специальной школы она является еще и средством коррекции мышления умственно отсталых учащихся.

Характеристика отдельных методов обучения

Одним из основных методов обучения в специальной школе является рассказ - форма изложения учебного материала, представляющая собой словесное описание событий, фактов, процессов, явлений в природе и обществе, в жизни отдельного человека или группы людей. В рассказе сообщаются сведения о научных открытиях, биографиях писателей, поэтов, исторических событиях, описывается жизнь животных и растений и т. п. Метод рассказа удобен для сообщения впечатлений об экскурсиях, просмотренных кинофильмах, прочитанных книгах.

К рассказу в специальной школе предъявляются следующие требования.

Определенность темы и содержания. Рассказ всегда запоминается лучше и усваивается легче, если сведения, факты, события, примеры и т.д. объединяются одной общей темой, единой зада­чей, которая раскрывается последовательно и систематически.

Эмоциональность. Связь рассказа с личным опытом ученика, с местными условиями и событиями делает его интересным и более доступным для понимания умственно отсталыми школьниками, вызывает сопереживания и пробуждает чувства. Учитель готовит свой рассказ, учитывая конкретную ситуацию и психологические особенности учеников.

Четкость структуры. Рассказ учителя должен иметь четкую структуру: начало, развитие событий, кульминационный пункт, финал. Как метод рассказ используется на разных этапах урока. Прежде всего для сообщения новых знаний в тех случаях, когда материал не требует теоретических доказательств. Он может быть и средством сообщения дополнительных знаний.

Рассказ может занимать на уроке самостоятельное место, а мо­жет быть включен в процесс объяснения на разных его этапах. В начале урока он подготавливает учащихся к усвоению нового материала. В этом случае в своем рассказе учитель систематизирует и обобщает знания по данной теме, полученные учащимися ранее.

Если рассказ является основным методом сообщения новых знаний, то ему уделяется основная часть урока. В конце урока рассказ учителя обобщает изученное (в том случае, когда ученики не смогут сделать этого самостоятельно).

Объяснение - метод овладения теоретическим учебным материалом. Главная особенность этого метода - теоретические дока­зательства, которые предполагают:

-        постановку познавательной задачи, которую можно решить на основе достигнутого уровня знаний и развития учащихся;

-строгий, тщательный подбор фактического материала;

- определенную форму рассуждений: анализ и синтез, наблюдения и выводы, индукция (на основе конкретных фактов делается вывод), дедукция (на основе ранее изученных общих положений формулируется более конкретное правило, положение);

- использование иллюстративного материала (картин, рисунков, схемы и др.);

- формулировку выводов;

- включение дополнительных разъясняющих моментов, которые бывают необходимы в связи с конкретной ситуацией обучения. Учителю необходимо предвидеть возможные трудности и готовить различные варианты работы (например, для слабых учащихся придется изложить какую-то часть рассказа, используя представления, более доступные им).

Существенным звеном объяснения является получение обрат­ной связи, которая реализуется путем постановки вопросов, побуждения учащихся к высказыванию своего понимания трудных мест («Саша, как ты понял то, что я сейчас сказал?»), предложения выполнить отдельные умственные или практические действия («А теперь запишите то, что я сейчас сказал»). Обратная связь, кон­такт с классом в процессе объяснения помогают учителю совер­шенствовать объяснение, непосредственно по ходу урока вносить необходимые поправки и корректировку.

Беседа как метод обучения представляет собой вопросо-ответную форму овладения учебным материалом.

Главное требование к использованию этого метода - строгая система продуманных вопросов и предполагаемых ответов уча­щихся.

Вопросы (главные, второстепенные и дополнительные) долж­ны быть взаимосвязаны, подчинены основной идее, поставлены так, чтобы ученики понимали предмет разговора.

Проблеме значения вопроса и требований к вопросу учителя в специальной школе большое внимание уделяли в своих работах А. Н. Граборов, Н. Ф. Кузьмина-Сыромятникова и другие иссле­дователи.

Искусство правильно задавать вопросы - это прежде всего умение мысленно выделить конкретное содержание и сосредоточить на нем внимание школьников. Задавая вопрос, нужно иметь в виду воз­можные варианты ответов учащихся. Предполагая, что они могут быть неверными, учитель заранее готовит ряд вспомогательных, дополнительных вопросов, содержащих в себе определенные элементы конструкции ответа, которыми мог бы воспользоваться ученик.

Вопрос должен ставиться перед классом, а не задаваться одно­му ученику. Соблюдать это простое правило в специальной школе особенно необходимо. Ученики класса включаются в работу лишь тогда, когда они знают, что каждый из них может быть вызван учителем для ответа. Обращение с вопросом к одному ученику снимает задание с остальных учащихся класса.

Каждый вопрос должен быть точно, четко и правильно сфор­мулирован и понятен учащимся. Точная и правильная формулировка вопроса предполагает получение от ученика только одного, но достаточно исчерпывающего ответа. Вопрос не должен быть многословным, например содержащим два и более вопросительных слова («где», «когда» и т. п.). Также нельзя задавать подряд несколько вопросов. Вопросы должны различаться по своему со­держанию. Одни из них могут быть предметными («Кто читает книгу?»), другие направлены на выяснение действия предмета, его качества, времени действия, а также пространственных или при­чинно-следственных отношений.

Степень трудности вопросов, задаваемых умственно отсталым детям, должна быть различной. Временные, пространственные, при­чинно-следственные отношения воспринимаются ими с большим трудом, следовательно, вопросы, которые будут направлены на вы­явление этих отношений, потребуют от учителя особого внимания

Всестороннее изучение того или иного предмета или явления требует различных по своему содержанию вопросов. В специ­альной школе их численно будет всегда больше, чем в массовой школе. Форма и сложность вопроса зависят от возрастных и ин­теллектуальных особенностей детей. Использование различных формулировок вопроса позволяет варьировать упражнения для повторения и углублять знания ученика о предмете или явлении.

При постановке вопросов не следует сводить задачу к трениров­ке или «натаскиванию» учащихся. Задача заключается в том, что­бы, насколько это возможно, развивать логику мышления учащих­ся. Правильно сформулированные вопросы являются прежде всего стимулом, направляющим внимание и мышление ребенка на опре­деленный объект, о связях, свойствах, действиях которого он должен рассказать.

Индивидуализация при обучении умственно отсталых детей требует и индивидуализации в постановке вопросов, как по форме ответа, так и по его содержанию. Например, ученику с достаточно выраженными дефектами речи необходимо поставить вопрос та­ким образом, чтобы он смог оформить ответ на него как можно короче или же ответить в виде показа картинки, предмета и т. п. Требование индивидуализации вопроса ни в коей мере не проти­воречит требованию задавать вопрос фронтально, всему классу. Индивидуализация в данном случае будет проявляться в выборе ученика для ответа и индивидуальной оценке.

Вопросы могут быть заданы не только в устной, но и в письмен­ной форме, что позволит работать над развитием не только устной, но и письменной речи учащихся. Например, к уроку, на котором учитель ставит своей целью повторить и закрепить пройденное, он подготавливает ряд вопросов, связанных между собой общей те­мой. В этом случае работа на уроке может проводиться в несколь­ких вариантах:

- учитель спрашивает устно и требует устных ответов от учеников;

- пишет вопросы на доске и требует ответов в устной или письменной форме;

- раздает вопросы (на отдельных листках) ученикам, дает определенное время на обдумывание и требует ответы на них.

Ответ ученика на поставленные вопросы должен обнаруживать:

- понимание им вопросов;

- умение логически построить свой ответ, используя активный словарь;

- объем знаний ученика по данному предмету.

Вопрос учителя в значительной мере предопределяет ответ ученика, являясь лексической подсказкой, но в условиях специ­альной школы даже правильно сформулированный вопрос учите­ля не всегда предрешает правильность ответа учащегося.

Учитель должен очень внимательно относиться к ответу уче­ников и не оставлять без исправления ни одной допущенной ошибки или неточности. Умственно отсталые дети часто готовы ограничиться однословными ответами утвердительного или отрицательного характера. Необходимо, чтобы ученик отвечал раз­вернутой фразой с использованием лексики вопроса. Задача учи­теля заключается в том, чтобы научить ребенка вести беседу, пра­вильно строить свое сообщение или рассказ, исчерпывающе под­робно отвечать на поставленный вопрос.

Работа учащихся с учебником, книгой является одним из дейст­венных методов овладения учебным материалом. Умения и навы­ки работы с книгой, сформированные в школе, сохраняются на всю жизнь.

Основное внимание при использовании этого метода обучения Уделяется следующим требованиям:

-        каждый ученик должен иметь книгу, уметь находить то место, которое изучается;

- учитель должен дать краткий и четкий инструктаж по выпол­нению задания (найти абзац, прочитать, указать тему, вопрос, за­дание, правило и т. п.). В специальной школе необходимо прове­рить правильность усвоения полученной инструкции. Нельзя ог­раничиваться только указанием на страницу, на которой находит­ся учебная статья, правила и т. п., учащиеся должны ясно пред­ставлять себе характер работы: какой материал нужно воспроиз­вести, какова последовательность учебных операций и т. д.;

- учащиеся должны находить главное в процессе работы с кни­гой, опорные пункты, не стараясь запомнить все подряд.

Использование метода демонстрации позволяет проводить ра­боту по развитию у учащихся круга элементарных представлений и ставит своей задачей, с одной стороны, обогащение и система­тизацию имеющегося у детей опыта, с другой - учит их наблюдать предмет, явление, выделять в них главные черты, сравнивать, обобщать, устанавливать свое отношение к объекту.

Демонстрация объекта может предварять либо завершать овладение учащимися учебным материалом. Учитель показывает детям картинку и просит ее описать. Или же в процессе объяснения формирует у учеников какое-либо понятие, а затем демонстрирует его изображение, уточняет и исправляет представление учащихся. Во втором случае активность учащихся будет значительно выше, элементы самоконтроля проявятся ярче.

Первые демонстрации, с которыми учитель обращается к учащимся, - это демонстрации натуральных объектов, способствующие развитию представлений и понятий учащихся об окружающем мире. Внимание детей следует обращать не только на новые, незнакомые им объекты, но и на объекты, достаточно хорошо известные. В последнем случае используется метод наблюдения, которое предшествует изучению объекта. Предлагая ребенку определенную последовательность изучения объекта, мы способствуем развитию у ученика мышления (например, логического).

Работа по развитию круга элементарных представлений на основе исследования объекта значительно обогащает чувственный опыт умственно отсталых учащихся, дает конкретный материал для развития и коррекции речи учащихся. Важно, чтобы ученики не начинали говорить раньше, чем у них сложится яркое, разно­стороннее представление об изучаемом предмете. Поэтому связ­ная передача впечатлений откладывается на более поздний мо­мент урока. Тогда ученикам можно задать напоминающие и сис­тематизирующие вопросы.

От демонстрации натуральных объектов следует переходить к I демонстрации моделей. Поначалу это уменьшенные копии натуральных вещей - игрушки. Демонстрацию натуральных объектов и их моделей лучше проводить одновременно. Таким образом у ребенка постепенно формируется умение сравнивать и соотносить натуральный объект с его моделью.

Следующий этап - это переход от работы с отдельными пред­метами к работе с группой предметов. Здесь важно установить отношения между элементами наблюдаемого объекта, и прежде всего отношения пространственные, выражаемые словами «впе­реди», «позади»,«слева», «сверху» и т. д.

К демонстрации как методу в специальной школе можно предъявить следующие общие требования:

-   демонстрируемый объект должен быть хорошо виден со всех точек класса;

-   учитывая особенности внимания умственно отсталых детей, в момент объяснения следует показывать только необходимое пособие и после объяснения его убирать, ни в коем случае нельзя допускать предварительного осмотра экспозиции;

-   каждый учащийся действует согласно полученной инструкции и поставленной задаче, обращает внимание на те свойства и стороны демонстрируемого объекта, которые связаны с сообщаемыми знаниями;

-   словесное описание объекта учащимися должно способствовать развитию у них наблюдательности, формировать правильную, логически обоснованную речь;

-   необходимо добиваться, чтобы учащиеся на доступном для них уровне могли формулировать итоги наблюдений.

В настоящее время в школах широко используются различные технические средства обучения, с помощью которых можно про­сматривать кино- и диафильмы, слайды и т. п. Такая демонстрация активизирует мыслительную деятельность учащихся, служит до­полнительным источником информации. Однако необходимо пом­нить, что учащиеся часто увлекаются сюжетом, внешней фабулой, описательной стороной и теряют связь с изучаемыми понятиями. Поэтому при анализе впечатлений и формировании представлений и понятий главное внимание следует уделять тому, насколько эти впечатления связаны с теоретическими положениями урока.

Наблюдения и лабораторные работы. Основная цель лаборатор­ных работ в специальной школе - это развитие навыков самостоя­тельной работы учащихся и их наблюдательности. Формы приме­нения лабораторных работ могут быть весьма разнообразными. Первые лабораторные работы проходят на базе наблюдений. В процессе этих наблюдений школьники накапливают определенный фактический материал, позволяющий делать логически обоснован­ные выводы. Второй вид лабораторных работ - это подтверждение формулированных учителем правил, положений, выводов.

Экскурсии - это довольно распространенный метод обучения в специальной школе. Ценность его заключается в том, что дети учатся наблюдать натуральные объекты в реальных, естественных условиях. Экскурсии имеют общеобразовательное и специальное учебное значение. Посещая производство, сельскохозяйственные фермы, бывая на природе, дети получают в одних случаях общие впечатления; в других перед ними ставится конкретная учебная задача, связанная с изучением определенных производственных процессов или природных явлений. Любой вид экскурсии в специальной школе требует тщательной организационной подготовки.

4. Совершенствование содержания образования в специальной (вспомогательной) школе.

Реформа общеобразовательной и профессиональной школы (1984) вызвала необходимость в совершенствовании структуры вспомогательной школы и содержания образования в ней.

Обязательное обучение во вспомогательной школе завершает­ся IX классом. I—IV классы должны были обеспечить формирова­ние и развитие первоначальных навыков чтения, письма, счета, элементарных трудовых навыков и умений, нравственное воспи­тание; V-IX классы - элементарное обучение образовательным предметам, трудовое и профессиональное обучение, воспитание гражданских и нравственных качеств личности. Изменение сроков обучения позволило увеличить количество учебного времени по основным учебным предметам, предусмотреть трудовую практи­ку, общественно полезный и производительный труд. Произошло Усовершенствование программ вспомогательной школы. Они ос­вободились от усложнений, второстепенных сведений, учебный материал перераспределен по годам обучения. Усилена личност­ная направленность учебного материала, обращено внимание на совершенствование межпредметных связей.

Наряду с этими достижениями продолжается работа по поиску путей определения оптимального содержания обучения во вспо­могательной школе, его практическая апробация путем создания и использования альтернативных учебных планов, программ ц учебников, позволяющих повысить эффективность обучения, вос­питания и подготовки к жизни учащихся вспомогательных школ. Но как бы ни были значимы мероприятия по совершенствованию работы вспомогательной школы, осуществленные за последние годы, они не исчерпывают всех возможностей повышения эффек­тивности деятельности этой школы по реализации целей и задач, которые стоят перед ней. Осуществляемая в нашей стране пере­стройка всей хозяйственной, экономической, социальной жизни предъявляет все новые и новые требования к теории и практике воспитания, обучения, подготовке к жизни подрастающих поко­лений. Продолжается начатый в 70-е годы поиск научного обос­нования требований к содержанию обучения. Полученные резуль­таты и современные условия дают основание выдвинуть и сфор­мулировать следующие требования, которым должно отвечать содержание образования во вспомогательной школе.

Завершенность образования. Этот принцип вытекает из того по­ложения, что вспомогательная школа, как уже отмечалось, не обес­печивает цензового образования, соответствующего принятым в нашей стране для общеобразовательных школ образовательным цензам, какими являются начальное, неполное среднее, среднее об­разование. Следовательно, вспомогательная школа не ставит своей целью обеспечить преемственность содержания обучения с другими звеньями системы народного образования. Так как вспомогатель­ная школа является единственным учебным заведением для боль­шинства ее учащихся и не имеет других общеобразовательных над­строек, она должна отобрать из всей совокупности знаний, умений и навыков, которые преподаются в общеобразовательной школе, тот минимум, который необходим для всестороннего развития лич­ности учащихся, для коррекции недостатков их интеллектуальной, эмоционально-волевой деятельности и для их подготовки к общест­венно полезной трудовой жизни в условиях обычной социальной среды, а также открывает возможность для самообразования и со­вершенствования профессионально-трудовой квалификации.

В связи с этим неправомерными являются стремления к уста­новлению аналогии содержания образования во вспомогательной школе с содержанием образования в том или ином классе массо­вой школы. Вспомогательная школа имеет свое особое содержа­ние образования по объему и содержанию.

Доступность обучения. Этот принцип обычно провозглашается как ведущий при определении содержания обучения в специальной школе. Между тем это тот принцип, который, как отмечалось вы­ше, менее всего объективен и труднее всего реализуется ввиду отно­сительности понятия «доступность» применительно к условиям вспомогательной школы. Познавательные возможности учащихся вспомогательной школы отличаются большой вариативностью. Кроме того, в рамках одного класса мы наблюдаем вариативность инди­видуальных и типологических познавательных возможностей, обу­словленных структурой дефекта, степенью и характером осложненности умственной отсталости другими дефектами, какими являются нарушения анализаторов, локальные западения в области речи, письма, счета, нарушения работоспособности. Анализ деятельности вспомогательной школы за последние 20 лет показывает, что сте­пень доступности программного материала меняется и зависит от многих других факторов, например, вызванных изменениями соста­ва учащихся по этиологии и клинике в разные временные периоды. К этим факторам можно также отнести социальное и культурное окружение вспомогательной школы, квалификацию учителей и др.

Кроме того, доступность учебного материала находится в за­висимости не только от его содержания, но и от методов, спосо­бов его преподавания.

В связи с этим доступность содержания обучения не может рас­сматриваться как нечто стабильное. Критерии доступности по­стоянно меняются в зависимости от названных выше факторов. Это побуждает составителей программ периодически пересмат­ривать их содержание, вносить в них коррективы.

Принцип доступности обучения нельзя реализовать лишь пу­тем изъятия из программ всего того, что требует от учащихся и учителя определенных усилий для усвоения. Неоправданное снижение образовательных требований в угоду доступности не­избежно приведет к снижению и познавательных возможностей, развитие которых не будет стимулироваться необходимостью прикладывать определенные усилия в процессе обучения. Это в конечном счете приведет к тому, что программы вспомогатель­ной школы будут нуждаться в еще большем упрощении.

Таким образом, принцип доступности содержания обучения имеет в виду наличие в программах вспомогательной школы такого материала, усвоение которого требует определенных усилий и по­стоянного совершенствования качества учебно-воспитательного процесса. Исследования взаимосвязи обучения и развития показы­вают, что развитие в процессе обучения достигается только тогда, когда в процессе обучения ставятся задачи, в определенной степени опережающие уровень актуального развития учащихся или нахо­дятся в зоне их ближайшего потенциального развития. Кроме того, Разнообразие состава учащихся вспомогательной школы по психо­физическому состоянию, уровню обучаемости делает очевидным, Что Доступность обучения не может быть обеспечена без дифферен­циации содержания обучения.

Дифференциация содержания обучения. Это означает, что в программах целесообразно ввести несколько уровней содержания учебного материала, отличающихся друг от друга по объему и глубине раскрытия тех или других разделов. Эти различные уровни трудности содержания программ могут быть учтены учителями в рамках одного класса при осуществлении дифференцированного подхода или же при дифференцированном обучении, когда во вспомогательной школе создаются отделения для учащихся с раз­личными познавательными возможностями. Дифференциация со­держания обучения не мыслится в отечественной олигофренопеда­гогике без дифференциации и индивидуализации методов и прие­мов обучения.

Научность содержания обучения. Научность является важней­шим принципом содержания обучения. Применительно к специ­альной школе он означает, что в угоду доступности учебного ма­териала не может быть допущено такое упрощение его, при кото­ром вульгаризируются трактовки тех или других фактов и явлений общественной жизни, живой и неживой природы, искажаются понятия, закономерности, причинно-следственные связи изучаемых явлений, фактов.

Принцип доступности требует научной достоверности сообща­емых учащимся сведений, вскрытия в доступной форме сущности описываемых явлений, показа явлений в их взаимоотношениях, создания у учащихся верных представлений об окружающем мире.

Жизненная и практическая направленность содержания обучения. Категорически отказываясь от утилитаризма в содержании и методах обучения учащихся вспомогательных школ, который сводится к изучению только того материала, который имеет прак­тическую значимость, отечественная олигофренопедагогика меж­ду тем не отвергает необходимости сочетания общеобразовательной значимости учебного материала с его практической направ­ленностью. Практическая направленность содержания обучения понимается как формирование системы различных учебных, трудовых, практических, нравственных, бытовых умений и навыков на основе усваиваемых знаний. Все содержание обучения носит прикладной характер. Требование жизненно практической направленности содержания обучения близко по своей значимости к принципу межпредметных связей.

Межпредметные связи. Если специальная школа, как и массовая, отказалась от комплексного построения программ, при котором нарушалась систематичность в изучении отдельных учебных предметов, а следовательно, целостное представление о системе науки, изучаемой предметом, то это не означает, что мы должны отказаться от установления связей между предметами. Ведь в жизни, в процессе общественно полезной, трудовой деятельности человека знания, умения, навыки, усваиваемые по различным предметам, органически взаимосвязаны. Трудовая деятельность человека немыслима без овладения информационной и коммуни­кативной функцией устной и письменной речи, без математиче­ских знаний, умений и навыков, без знания свойств окружающих нас предметов живой, неживой природы, основных закономерно­стей живой и неживой природы и явлений общественной жизни.

Учащиеся специальной школы вследствие их интеллектуальной недостаточности затрудняются самостоятельно установить названные выше взаимосвязи. А без этого их знания, умения и навы­ки будут мало связаны с их жизнедеятельностью. Межпредметные связи осуществляются как в процессе обучения, так и в содержа­нии обучения, в программах и учебниках, где отражаются связи между языком и трудом, между трудом и математикой, между ес­тествознанием, географией, родным языком и трудом.

Таким образом, взаимосвязи между общеобразовательными предметами и трудовым обучением являются главными в реали­зации принципа межпредметных связей в содержании обучения.

Обеспечение пропедевтического этапа обучения. Пропедевтика обучения во вспомогательной школе представляет собой особую систему уроков, которая направлена на подготовку учащихся к усвоению системы знаний, умений и навыков, определяемых про­граммами по учебным предметам. Задачи пропедевтического эта­па - сенсомоторное развитие учащихся, формирование у них оп­ределенного круга элементарных представлений, умений в познавательной и учебной деятельности, мыслительных качеств, обес­печивающих готовность к усвоению программного материала.

Пропедевтический этап в содержании обучения во вспомога­тельной школе выполняет по существу ту роль, которая возлагается на концентричность построения программ. Следует отметить, что в отличие от массовой школы, где в последние годы утверждается тенденция при построении содержания обучения в основном при­держиваться линейно-систематического расположения учебного материала, вспомогательная школа ориентируется на концентрическое его расположение, смысл которого заключается в том, что на каждом новом этапе обучения развиваются, углубляются те знания и умения, которые изучались на предшествующих этапах.

Учитывая, что коррекционно-развивающее обучение является центральной и специфической задачей вспомогательной школы, мы не считаем целесообразным выдвигать в качестве самостоятельного требования к содержанию обучения требование коррекционно-развивающей направленности обучения. Только реализация всех названных выше принципов при разработке содержания обучения создает благоприятные условия для решения этих задач вспомогательной школы - коррекции недостатков психофизического разви­тия учащихся и подготовки к общественно полезной жизни. При этом надо иметь в виду, что само содержание обучения, как бы оно ни было совершенно, не может решить эти задачи. Следует еще раз подчеркнуть, что содержание обучения является лишь одним, хотя и очень важным, аспектом, обеспечивающим успешное решение задач вспомогательной школы. В полной мере задачи вспомогательной школы могут быть решены рациональной организацией всего учебно-воспитательного процесса, и в первую очередь качеством учебного процесса.

ЛЕКЦИЯ 5: СПЕЦИАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ПРИ АУТИЗМЕ И АУТИСТИЧЕСКИХ ЧЕРТАХ ЛИЧНОСТИ

План:

1 Понятие о синдроме раннего аутизма и аутических чертах личности.

2. Причины аутизма.

3 Клинико-психолого-педагогическая характеристика

4 Возможности развития, образования и социализации

5 Коррекционно-педагогическая помощь при аутизме

1. Понятие о синдроме раннего детского аутизма и аутистических чертах личности

Под термином аутизм понимают «отрыв от реальности, себя, отсутствие или парадоксальность реакций на внешние действия, пассивность и сверхранимость в контактах со средой»(К.С.Лебединская). Аутизм как симптом встречается при довольно многих психических расстройствах, но в некоторых случаях он проявляется очень рано (в первые годы и даже месяцы жизни ре­бенка), занимает центральное, ведущее место в клинической картине и оказывает тяжелое негативное влияние на все психическое развитие ребенка.

В таких случаях говорят о синдроме раннего детского аутизма (РДА), который считают клинической моделью особого - искаженного - варианта нарушения психического развития. При РДА отдельные психические функции развиваются замедленно, тогда как другие - патологически ускоренно. Так, нередко развитие гнозиса опережает праксис (при нормальном психическом разви­тии - наоборот), а иногда не по возрасту богатый словарный за­пас сочетается с совершенно неразвитой коммуникативной функ­цией речи. В ряде случаев наблюдаются не все требуемые для ус­тановления диагноза РДА клинические характеристики, хотя не возникает сомнений, что коррекция должна опираться на методы, принятые в работе с аутичными детьми; в такой ситуации нередко говорят об аутистических чертах личности.

По критериям, принятым Всемирной организацией здраво­охранения (ВОЗ), при аутистическом расстройстве личности от­мечаются:

качественные нарушения в сфере социального взаимодейст­вия;

качественные нарушения способности к общению;

ограниченные повторяющиеся и стереотипные модели поведе­ния, интересов и видов деятельности.

Аутизм встречается чаще, чем изолированные глухота и сле­пота, вместе взятые, однако статистические данные о его рас­пространенности неоднозначны, на что есть свои причины:

1)   недостаточная определенность диагностических критериев, их качественный характер;

2)    различия в оценке возрастных границ синдрома (в России - не старше 15 лет, в странах Западной Ев­ропы, США и Японии - без возрастных ограничений);

3)    разли­чия в понимании причин РДА, механизмов его развития, самой сущности аутизма.

Чаще всего в последние годы в отечествен­ной и зарубежной литературе называют цифру в 15-20 случаев На 10 тыс. новорожденных, причем у мальчиков аутизм встреча­йся в 4-4,5 раза чаще, чем у девочек. Отмечается также, что частота аутизма с течением времени имеет явную тенденцию к росту и не зависит от национального, расового, географического и многих других факторов, что подчеркивает не локальный, а общечеловеческий характер этого тяжелого психического рас­трой ства

2. Причины аутизма

Причины аутизма недостаточно ясны.

1.Общепризнана большая роль генетических факторов в этиологии РДА, и сейчас практиче­ски все известные исследователи биологических основ аутизма согласны, что, по крайней мере, большая часть случаев РДА на­следственно обусловлена.

Механизм наследования не ясен, но он заведомо не моногенный, т. е. развитие РДА зависит не от одного гена, а от группы генов. Наиболее вероятным считается так называемый мультифакториальный механизм. Это означает, что генный комплекс обеспечи­вает передачу не самой патологии, а предрасположенности к ее развитию и реализуется лишь при наличии неспецифического провоцирующего фактора, который может быть как экзогенным (внешним - травма, инфекция, интоксикация, психо­травма и т.д.), так и эндогенным (возрастной криз, конституцио­нальные особенности и др.). Такая точка зрения очень привлека­тельна уже тем, что лучше других позволяет объяснить большое клиническое многообразие синдрома РДА, особенно если при­нять гипотезу В.П.Эфроимсона, что реализация мультифакториального комплекса возможна при наличии хотя бы одного пато­логического гена, а не всего комплекса или определенной его час­ти. Эта же гипотеза позволяет также объяснить, почему популя­ция лиц с аутизмом количественно растет, хотя не самовоспроиз­водится.

Тонкие генетические механизмы наследования РДА изучены очень слабо.

2  Органическое поражение ЦНС рассматривается в связи с этио­логией аутизма более 50 лет. Как показывает опыт, у большинства детей с диагнозом РДА при внимательном исследовании обнару­живаются признаки органического поражения ЦНС, однако их происхождение и квалификация устанавливаются сложно. По­пытки связать РДА с определенной локализацией поражения бы­ли, но для того, чтобы делать определенные выводы, накопленно­го материала пока недостаточно.

3  Психогенный фактор рассматривается в США и Западной Ев­ропе в рамках психоаналитического подхода. В отечественной литературе есть указания на то, что психогенный аутизм возмо­жен, но четких характеристик этих форм нет. По нашим представ­лениям, психогенный фактор может: а) быть провоцирующим для любых форм РДА; б) вносить вклад в формирование третичных образований РДА (невротические расстройства в связи с пережи­ванием своей несостоятельности) при достаточном уровне интел­лекта и самосознания; в) служить причиной вторичной аутизации при сенсорных дефектах и других вариантах депривационного психического развития.

3. Клинико-психолого-педагогическая характеристика

Клинико-психолого-педагогическая картина аутистических рас­стройств личности сложна, многообразна и необычна в сравнении

с другими нарушениями психического развития. Основными при­знаками синдрома РДА, согласно Л. Каннеру, является триада симптомов:

1)   аутизм с аутистическими переживаниями;

2)    стерео­типное, однообразное поведение с элементами одержимости;

3)    своеобразные нарушения речевого развития.

Аутизм проявляется наиболее ярко в возрасте 3-5 лет, и в чис­ле наиболее характерных проявлений в раннем возрасте можно назвать следующие:

аутичный ребенок не фиксирует взгляд, особенно на лице, де­талях лица другого человека, не выносит прямого зрительного контакта «глаза в глаза»;

первая улыбка хотя и появляется вовремя, но не адресуется ко­му-то конкретно, не провоцируется смехом, радостью, иными аф­фективными реакциями других людей;

к окружающим аутичный ребенок относится индифферентно: на руки не просится, часто предпочитая находиться в кроватке, в манеже, в коляске и т. п., на руках не приспосабливается, не выби­рает удобной позы, остается напряженным; позу готовности не проявляет или проявляет ее очень вяло; в то же время иногда лег­ко идет на руки ко всем;

своих близких аутичный ребенок узнает, но при этом доста­точно насыщенной и продолжительной эмоциональной реакции не проявляет;

к ласке ребенок с аутизмом относится необычно: иногда равно­душно (терпит ее) или даже неприязненно, но даже если испыты­вает приятные ощущения и переживания, то быстро пресыщается;

отношение к моментам дискомфорта (например, нарушениям режима питания) парадоксальное: аутичный ребенок либо вообще их не переносит, либо безразличен к ним;

потребности в контактах с другими людьми (даже близкими) также парадоксальны: в одних случаях ребенок не испытывает такой потребности или быстро пресыщается, стремится избегать контактов; в более тяжелых случаях к контакту (особенно к так­тильному) относится безразлично, вяло.

Для поведения аутичного ребенка весьма характерен феномен тождества, проявляющийся в стремлении к сохранению привычного постоянства, в противодействии любым изменениям в окружающем. Внешне эти реакции на изменения могут проявляться в беспокойстве, страхах, агрессии и самоагрессии, гиперактивности расстройствах внимания, рассредоточении. Феномен тождества также обнаруживает себя в разнообразных, отличающихся большой стойкостью стереотипиях: многократном повторении одних и тех же движений и действий - от самых простых (раскачивание, потряхивание руками) до сложных ритуалов; стремлении к жест­кому постоянству в бытовых привычках (пища, посуда, одежда, прогулки, книги, музыкальные произведения и т.д.); повторении одних и тех же звуков, слов; ритмичном постукивании по окру­жающим предметам (кубиком по столу и т.п.), обнюхивании и облизывании иногда совершенно неподходящих для этого пред­метов и т. п.

Стереотипность проявляется и в игре: очень типично однооб­разное, бессмысленное повторение одних и тех же действий (ребе­нок вертит бутылку из-под минеральной воды, перебирает между пальцами веревочку и т.п.). Игрушки если и используются, то не по назначению. Дети с аутизмом любят переливать воду, играть с сыпучими материалами, но, играя в песочнице, аутичный ребенок не лепит куличи, а просто пересыпает песок.

Неравномерность развития при аутизме отчетливо проявляется в особенностях моторики. Движения аутичных детей угловатые, вычурные, несоразмерные по силе и амплитуде. Нередко отдельные сложные движения ребенок выполняет успешнее, чем более лег­кие, иногда тонкая моторика развивается в отдельных своих про­явлениях раньше, чем общая, а движение, свободно, точно и легко совершаемое в спонтанной активности, оказывается трудновыпол­нимым в произвольной деятельности.

Очень рано появляются страхи, которые могут быть диффуз­ными, неконкретными, на уровне общей тревоги и беспокойства, и дифференцированными, когда ребенок боится определенных предметов и явлений, причем перечень объектов страха поистине бесконечен: зонты, шум электроприборов, мягкие игрушки, соба­ки, все белое, машины, подземные переходы и др. Страхи различ­ны по своей природе. В одних случаях причина страха - повы­шенная чувствительность к звуковым, световым и другим сенсор­ным воздействиям: например, звук, не вызывающий у большинст­ва людей неприятных ощущений, для ребенка с аутизмом может оказаться чрезмерно сильным, стать источником дискомфорта. В других случаях объект страха действительно является источником определенной опасности, но занимает слишком большое ме­сто в переживаниях ребенка, опасность как бы переоценивается Такие страхи называют сверхценными, и они свойственны всем детям, но если при нормальном развитии страх постепенно изжи­вается, занимает соответствующее реальности место, то при аутизме повторные взаимодействия с пугающим объектом не только не смягчают, но и усиливают страх, фиксируют его, делают стойким. И наконец, страх тоже может быть связан с реальным пугающим событием (например, в поликлинике сделали укол), но фиксирует­ся только какой-то его элемент (белый цвет халата медсестры - «обидчицы»), который и становится предметом страха: ребенок боится всего белого.

Общей особенностью страхов при РДА вне зависимости от их содержания и происхождения являются их сила, стойкость, труднопреодолимость.

Еще одной особенностью внутреннего мира детей с аутизмом являются аутистические фантазии. Их основные черты - отор­ванность от реальности, слабая, неполная и искаженная связь с окружающим. Эти отличающиеся стойкостью фантазии как бы замещают реальные переживания и впечатления, нередко отра­жают страхи ребенка, его сверхпристрастия и сверхценные инте­ресы, являются результатом осознания ребенком в той или иной мере своей несостоятельности, а иногда следствием нарушения сферы влечений и инстинктов.

Приводимые разными авторами особенности речевого развития аутичных детей многочисленны, но в основном совпадают. Это:

мутизм (отсутствие речи) значительной части детей;

эхолалии (повторение слов, фраз, сказанных другим лицом), часто отставленные, т.е. воспроизводимые не тотчас, а спустя не­которое время;

большое количество слов-штампов и фраз-штампов, фоногра-фичность («попугайность») речи, что при часто хорошей памяти создает иллюзию развитой речи;

отсутствие обращения в речи, несостоятельность в диалоге (хотя монологическая речь иногда развита хорошо);

автономность речи;

позднее появление в речи личных местоимений (особенно «я») и их неправильное употребление (о себе - «он» или «ты», о других иногда «я»);

нарушения семантики (метафорическое замещение, расширение или чрезмерное - до буквальности - сужение толкований значе­ний слов), неологизмы;

нарушения грамматического строя речи;

нарушения звукопроизношения;

нарушения просодических компонентов речи.

Все эти знаки отклонений в речевом развитии могут встречаться и  при других видах патологии, однако при РДА большинство из них имеет определенные характерные особенности. Кроме того, они, как правило, обусловлены недоразвитием коммуникативной функции речи, что накладывает весьма характерный отпечаток.

Большой интерес представляет интеллектуальное развитие детей с аутизмом, главная особенность которого - неравномерность парциальность развития. Следует отметить особый характер этой парциальности: справляясь с заданиями абстрактного характера ребенок с трудом выполняет такое же по сложности задание с конкретным насыщением: 2 + 3 = ? решается легче, чем задача: «У тебя было два яблока, мама дала еще три, сколько стало?»

Помимо этого, по данным зарубежных и отечественных авто­ров, от 2/3 до 3/4 детей с аутизмом страдают той или иной степе­нью интеллектуальной недостаточности. Во многих зарубежных концепциях именно нарушения когнитивного развития считаются центральными в патогенезе аутизма, и даже иногда высказывается мнение, что РДА следует рассматривать как своеобразный вари­ант интеллектуальных расстройств.

Нельзя согласиться с отождествлением РДА и интеллектуаль­ного недоразвития. Это следует уже из того, что ряд лиц с вери­фицированным в раннем детстве диагнозом РДА успешно закан­чивают массовые школы, поступают в вузы и достаточно высоко поднимаются в жизни по ступеням социальной иерархии, хотя в детстве их интеллектуальная несостоятельность считалась оче­видной и доказанной. Можно привести ряд примеров: Т. Грандин (США) - профессор биологии в университете Северного Колорадо, Д. Уильяме (Австралия) - писатель, И. Юханссон (Швеция) - об­щественный деятель.

Такие случаи, однако, нечасты. В них мы видим ситуацию, когда аутистическая отгороженность ребенка от окружающего, аутистический барьер лишали развивающуюся психику необходимого притока сенсорной, аффективной, когнитивной информации. Фор­мировалась клиническая картина, одной из наиболее ярких черт которой оказывалась выраженная интеллектуальная недостаточ­ность. Правильная и своевременная коррекция  аутизма становит­ся в этом случае условием интеллектуального прогресса.

В ряде случаев встречаются аутистические черты поведения У детей с тяжелыми интеллектуальными нарушениями (идиотия, имбецильность).

В любом случае следует относиться к оценке интеллектуальных возможностей аутичного ребенка очень осторожно, что связано с еще одной особенностью - неравномерностью развития отдель­ных интеллектуальных функций. Так, отличные вычислительные способности (ребенок легко складывает, вычитает, умножает, де­лит) сочетаются с неспособностью понять смысл простой задачи, или, обладая хорошей орентировкой в пространстве, ребенок не в состоянии правильно распределить при письме текст на листе бу­маги.

В клинико-психологической структуре РДА многое остается неясным. Не выявлен первичный, биологический по своей природе дефект. Самые разные точки зрения высказываются о том, что такое основной дефект: дезорганизованность восприятия, наруше­ния соотношения процессов сна и бодрствования, когнитивные и речевые проблемы, сочетание низкого психического тонуса и осо­бой сенсорной и эмоциональной гиперестезии (повышенной чув­ствительности). В настоящее время ни одна из этих точек зрения не может быть принята безусловно, но наиболее интересна и обос­нована последняя, принадлежащая В.В.Лебединскому и О.С.Ни­кольской. На ней следует остановиться несколько подробнее.

Низкий психический тонус означает, что взаимодействие с ок­ружающим миром ограничено пресыщением, которое наступает столь быстро, что аутист как бы выхватывает из окружающего отдельные, не связанные между собой фрагменты; формирование непрерывной, целостной картины окружающего мира становится затрудненным, а часто и невозможным. Такой разорванный, не­соединимый в целое мир непонятен и труднообъясним, он легко становится источником страхов.

В сенсорной сфере, как уже упоминалось, многие обычные, легко переносимые большинством воздействия становятся источ­никами неприятных ощущений и дискомфорта. Также труднопе­реносимыми становятся эмоционально насыщенные явления и объекты, и в первую очередь человек, его лицо, его взгляд. В такой ситуации, когда окружающее непонятно и пугающе, когда оно становится постоянным источником неприятных сенсорных впечатлений и эмоционального дискомфорта, аутистический барьер надежно защищает ребенка практически от всех трудностей: по образному выражению К.С.Лебединской, ребенок забирается в аутизм, как улитка в раковину, ему там гораздо спокойней и при­ятней, но за аутистическим барьером он одновременно оказыва­ется лишенным и столь необходимого для психического развития потока сенсорной, когнитивной, аффективной информации, и если ребенку вовремя и правильно не помочь, он вне зависимости от потенциала речевого и интеллектуального развития становит­ся, как правило, тяжелым психическим инвалидом.

Очень важно отметить, что аутизм - образование вторичное и следовательно, легче, чем основной и первичный дефекты, подда­ется коррекционным воздействиям.

Аутизм можно в большей или меньшей степени скомпенсиро­вать, иногда (очень редко) можно добиться очень высокого уров­ня социальной адаптации, но хотя бы легкие, часто не выходящие за рамки характерологических вариантов аутистические черты все-таки сохраняются.

4. Возможности развития, образования и социализации

Возможности социализации лиц с аутизмом определяются многими факторами, основными среди которых являются:

тяжесть, глубина аутистических расстройств;

ранняя диагностика;

возможно более раннее начало специализированной коррек­ции, ее комплексный медико-психолого-педагогический характер;

адекватный и гибкий подход к выбору методов коррекционной работы, ее последовательность, продолжены ость, достаточный объем;

единство усилий специалистов и семьи.

По данным Института коррекционной педагогики РАО, при своевременной правильной коррекционной работе 60% аутичных детей получают возможность учиться по программе массовой школы, 30% - по программе специальной школы того или иного из существующих типов и 10% адаптируются в условиях семьи. В тех случаях, когда коррекция не проводится, 75% вообще соци­ально не адаптируются, 22-23% адаптируются относительнс (нуждаются в постоянной опеке) и лишь 2-3% достигают удовле­творительного уровня социальной адаптации.

Говорить о социальной нише, занимаемой лицами с аутизмом» сложно: из-за больших различий в уровне интеллектуального речевого развития четких границ этого понятия для РДА ycтановить невозможно. Известны случаи, когда аутисты профессионально и успешно занимались искусством, наукой, становились людьми самых обычных (но чаще всего не требующих постоянного общения с другими людьми) профессий: садовниками, дворниками, настройщиками музыкальных инструментов, почтальонами и т.д. Общим является то, что если аутичный ребенок обучен чему-либо, то в силу своей приверженности стереотипам и в меру своих интеллектуальных возможностей он будет работать так, как его научили демонстрировать то отношение к работе, которому его научили, хотя это нисколько не исключает и творческого подхода к делу. Работать плохо аутист не может. Например, очень нелегко достичь того, чтобы аутичный ребенок начал обучаться по про­грамме массовой школы, но если это произошло, то с невыучен­ными уроками он в школу не пойдет. Если мы правильно воспи­тываем и учим аутичного ребенка, общество получает ответст­венного за свою работу человека, какой бы эта работа ни была от физика-теоретика до уборщика мусора. В США и странах За­падной Европы людей с тяжелыми формами аутизма обучают различным непрестижным профессиям, и результаты оказываются лучше, чем у людей с тем же уровнем интеллекта, но без аутизма.

5. Коррекционно-педагогическая помощь при аутизме

Система помощи лицам с аутизмом начала впервые формиро­ваться в США и Западной Европе в середине 60-х гг. Нужно, од­нако, отметить, что первая в Европе (и, по-видимому, в мире) школа для аутичных детей - Sofienskole - начала функциониро­вать в Дании в 1920 г., когда ни в психиатрии, ни в специальной педагогике понятие детский аутизм еще не было сформулирова­но. Кроме того, предысторией развития системы помощи детям с РДА можно считать появление в конце 50-х гг. небольшого коли­чества частных учреждений, чья деятельность основывалась на принципах различных вариантов психоанализа.

Как известно, РДА с позиций психоанализа есть следствие конфликта между ребенком и окружающим миром, прежде всего между ребенком и матерью, которая, по мнению психоаналити­ков, своей доминантной, жесткой, холодной активностью подав­ляет развитие собственной активности ребенка («мама - холо­дильник»). Эти представления не подтвердились, но они стимули­ровали создание общественных организаций (в Англии в 1962 г., в США в 1965 г.), объединявших прежде всего родителей аутичных детей, юридически обладавших правами представлять интересы лиц с аутизмом. Именно родительские общественные объедине­ния сумели во многих странах заставить государство выполнять свои обязанности по реализации конституционного права своих аутичных граждан на адекватное их возможностям образование. Консерватизм государства в развитии системы помощи лицам с аутизмом объяснялся, однако, не только типичной для любой страны инертностью структур управления. Очень большую роль играл экономический фактор. Обучение и воспитание аутичных детей требует (по крайней мере на начальном - и иногда весьма длительном этапе) индивидуальной работы, что приводит к рез­кому удорожанию стоимости образовательных услуг. По данным официальных документов штата Нью-Джерси, стоимость обуче­ния одного аутичного ребенка составляет 29 тыс. долларов в год при стоимости обучения одного ребенка в массовой школе 10 тыс. долларов в год. Решение о создании системы помощи лицам с ау­тизмом не могло быть не принято уже с позиций соблюдения прав человека, однако очень существенным (а может быть, и важней­шим) был экономический фактор. Ответ на вопрос: «Что дороже: пожизненно платить пособие тяжелому психическому инвалиду с аутизмом и обеспечивать его существование хотя бы в минималь­но приемлемых условиях или сделать попытку адаптировать его к жизни, дать возможность учиться и работать и сделать его отно­сительно активным членом общества?» был решен в пользу спе­циального обучения и воспитания детей и подростков с аутизмом. Теоретически это выгоднее, но при условии достаточно высокого процента выхода воспитанников на непсихотический уровень, т. е. на уровень возможности самостоятельной жизни. «Лимитирующим фактором» в экономике образования применительно к детскому аутизму представляется фактор эффективности обучения, кото­рый, в свою очередь, зависит от методического и организацион­ного обеспечения процесса коррекционного обучения.

В методическом плане подходы к коррекции РДА в США, Японии и странах Западной Европы чрезвычайно многообразны. Так, справочник Национального аутистического общества Вели­кобритании (National autistic society, NAS) «Подходы к коррекции аутизма» (1995) включает более семидесяти пунктов, хотя практи­ческое значение имеют не более чем пять, и в первую очередь опе-рантное обучение (на основе бихевиориальной психологии) и про­грамма ТЕАССН (аббревиатура от Treatment Education of Autistic Children and Children with relative Handicap).

Оперантное обучение (поведенческая терапия) достаточно ши­роко распространено в США и некоторых других странах (Норвегия, Южная Корея, ряд арабских стран, в некоторой степе­ни Германия). Метод предполагает создание внешних условии, формирующих желаемое поведение в самых различных аспектах: социально-бытовом развитии, речи, овладении учебными предме­тами и производственными навыками. Обучение проводится в основном индивидуально. Формально эффективность метода достаточно высока: до 50-60% воспитанников становятся способны. (И овладевать программой массовой школы, получают возмож­ность работать достаточно успешно для того, чтобы обеспечить свое существование, а в отдельных случаях даже поступают в кол­леджи и университеты.

Вместе с тем полученные в ходе обучения навыки с трудом пере­носятся в другие условия, носят ригидный, в большей или меньшей степени механический, «роботоподобный» характер, и желаемый уровень гибкой адаптации к жизни в обществе, как правило, не до­стигается, а если это и происходит, то не только благодаря, но и в значительной степени и вопреки использованному методу.

ТЕАССН-программа начала разрабатываться Э. Шоплером, р. Райхлером и Г. Месибовым в начале 70-х гг. в университете штата Северная Каролина и сейчас в этом и в некоторых других штатах является государственной, она широко распространена во многих странах Европы, Азии, Африки. При некотором сходстве отдельных методических черт ТЕАССН-программы и оперантного обучения между ними есть различия концептуального порядка.

Тщательное изучение особенностей психики аутичных детей привело многих зарубежных авторов к выводу, что при аутизме мышление, восприятие и психика в целом организованы совсем иначе, чем в норме: восприятие носит в основном симультанный характер, дети не усваивают или усваивают с большим трудом сукцессивно организованные процессы, у них особый характер мышления.

Эти особенности психики затрудняют, а в тяжелых случаях де­лают невозможной адаптацию к окружающему миру, и, по мне­нию сторонников ТЕАССН-программы, следует направлять уси­лия не на адаптацию ребенка к миру, а на создание соответст­вующих его особенностям условий существования.

Усилия направляются на развитие невербальных форм комму­никации, на формирование простых бытовых навыков. Обучение речи считается целесообразным только при IQ > 50% и не расце­нивается как обязательное, так же как и воспитание учебных и профессиональных навыков. В основе конкретных методик - чет­кое структурирование пространства и времени (через различные формы расписаний), опора на визуализацию.

ТЕАССН-программа практически никогда не обеспечивает Достаточно высокого уровня адаптации к реальной жизни, но она позволяет довольно быстро достичь положительных устойчивых Изменений в работе даже с очень тяжелыми случаями аутизма. Цель - добиться возможности жить «независимо и самостоятель-Ио» достигается, но только в особых, ограниченных или искусственно созданных условиях. Организационно идеальными считаются развитие и жизнь домашних условиях, так как именно семья - «естественная среда существования» для аутичного ребенка. Этот тезис делает работу с родителями чрезвычайно важной.

Помимо оперантной терапии и программы ТЕАССН на Западе используются холдинг-терапия (М. Уэлш), терапия «ежедневной жизнью» (К. Китахара), терапия «оптимальными условиями» (Б. и С. Кауфманы) и др.

Из отечественных подходов к коррекции аутизма наиболее из­вестна предложенная К.С.Лебединской и О.С.Никольской мето­дика комплексной медико-психолого-педагогической коррекции основанная на представлении об аутизме прежде всего как об аф­фективном расстройстве. В отличие от зарубежных методов боль­шое значение отводится комплексности - постоянному взаимо­действию педагогов, психологов и врачей-психиатров. Основные усилия направляются на коррекцию эмоциональной сферы, на эмо­циональное тонизирование ребенка. Метод достаточно эффекти­вен при работе с относительно легкими формами РДА, примене­ние же его для случаев с глубокими аутистическими расстрой­ствами представляется весьма проблематичным.

Считается, что синдром раннего детского аутизма (РДА) изу­чается в России более 50 лет, со времени выхода в 1947 г. статьи С.С.Мнухина «О невро- и психопатических изменениях личности на почве тяжелого алиментарного истощения у детей». В даль­нейшем РДА на протяжении более 30 лет рассматривался в нашей стране только как медицинская проблема. Однако помещение аутичных детей в психиатрический стационар не давало, как прави­ло, положительных результатов, а нередко за счет отрыва от се­мьи, изменения привычного окружения приводили к ухудшению состояния. И лишь со второй половины 70-х гг. благодаря рабо­там ленинградских (Д.Н.Исаев, В.Е.Каган и др.) и особенно мос­ковских (К.С.Лебединская, В.В.Лебединский, О.С.Никольская и др.) психиатров и психологов постепенно стало складываться представление о РДА как об особом отклонении психического развития, из чего следовала необходимость не только и не столь­ко медикаментозного лечения, сколько коррекционного обучения и воспитания с использованием особых, специфических для РДА форм и методов. Такая точка зрения была официально закреплена решением Президиума АПН СССР в 1989 г. Однако, несмотря на значительные успехи в научных медицинских и психологически исследованиях, а также на интересные, обнадеживающие результаты экспериментально-методической работы, государственной системы комплексной помощи детям и подросткам, ранним аутизмом, в России не создано.

Различные случаи позволяют заключить, что при потенциально сохранном интеллекте и даже определенных способ­ностях, обучение аутичных детей в массовой школе требует специ­альной психолого-педагогической поддержки. Осуществлять такую поддержку могли бы сами педагоги (но они, как правило, к этому не готовы) или специальные педагоги-помощники (супервайзеры). Последнее, однако, не предусмотрено школьным штатным распи­санием и вряд ли возможно по экономическим соображениям: фи­нансирование такой единицы недоступно бюджету образования Бельгии, Дании, США и многих других стран. В Великобритании, например, такая должность в принципе допускается, но только за негосударственный счет, т.е. фактически за счет родителей.

Кроме того, работа как основного педагога, так и педагога-помощника требует определенного уровня специальных знаний, что, к сожалению, пока на практике встречается нечасто. В целом можно заключить, что такой вариант обучения аутичных детей не только возможен, но и необходим, но его осуществление требует ряда условий:

опережающей готовности ребенка к школьному обучению в плане академических навыков;

определенного уровня социальной адаптации, способности к жизни в коллективе;

психолого-педагогической поддержки специалистов по кор­рекции РДА;

достаточной дефектологической подготовленности учителя массовой школы;

юридической защищенности аутичного ребенка, обучающегося в массовой (или иной) школе, т.е. учитывать особенности такого ребенка должно быть вменено в обязанность учителя и админист­рации.

В приведенных примерах стоящие перед педагогом ДОУ или общеобразовательной (массовой) школы проблемы очерчены достаточно ясно и решение достаточно просто: индивидуальный подход с учетом таких проявлений аутизма, как ранимость, повы­шенная пресыщаемость и утомляемость, неравномерность развития интеллектуальных, речевых и моторных навыков, замедленность реакции, отсроченность результатов обучения (ребенок часто от­вечает не тотчас, а спустя некоторое время), трудность воспри­ятия фронтальных занятий (эффективнее индивидуальные), труд­ности при ответе у доски и др. Учителю не следует торопиться с выводами и организационными решениями, надо попытаться по­нять причины нарушений поведения ребенка и неудач в учебе, повнимательнее расспросить о нем родителей и при малейшем подозрении, что у ребенка аутизм, обратиться за консультацией к специалисту (педагогу, психологу, детскому психиатру) соответ­ствующего профиля.

Очень часто вслед за трудностями первого периода приходят положительный результат и удовлетворение, и это тем более цен­но и приятно, что во всем мире признано: работа с аутичным ре­бенком - едва ли не самое сложное, что есть в современной специ­альной педагогике.