истории эвенкийской литературы. Но благодаря сподвижническим усилиям многих людей - первых ученых североведов, историков, фольклористов, краеведов, самих литераторов - имена тех, кто стоял у истоков становления эвенкийской литературы были восстановлены.
Цели курсовой работы является исследование и анализ повести Глалины Варламовны Кэптукэ.
Объект исследования повесть «Имеющая свое имя Джелтула-река».
Основными задачами курсовой работы являются:
. Рассмотреть понятию фольклора эвенков.
. Определить роль фольклора эвенков в повести Глалины Варламовны Кэптукэ «Имеющая свое имя Джелтула-река»
. Дать краткую характеристику эвенкийской литературы
. Изучить исторические аспекты эвенкийской литературы.
. Првести анализ в повести Глалины Варламовны Кэптукэ «Имеющая свое имя Джелтула-река»
Глава 1. Теоретические аспекты эвенкийской литературы
.1 Фольклор эвенков
Фольклор эвенков, обладающий большим разнообразием жанров, продолжает существовать там, где сохраняется эвенкийская языковая среда. Наиболее значительным жанром является героическое сказание; нимнгакан - у эвенков Якутии, Приамурья, нимкан - у сахалинских, улгур - у забайкальских. У других групп эвенков термином "нимнгакан" называют как героические сказания, так и все виды сказок и мифов. Живое бытование героических сказаний в настоящее время, по наблюдениям фольклористов, обнаруживается только у восточных эвенков (территория Якутии, Амурской области). На обширной территории проживания северо-западных эвенков наличие этого жанра не засвидетельствовано. М.Г. Воскобойников считал, что здесь "эпос, подобный песням сахалинских эвенков, уже исчез полностью".
Сказания эвенков прибайкальского региона впитали элементы бурятского эпоса, о чем свидетельствуют имена героев сказаний - Акширэ-бакширэ, Хани Гэхэр Богдо, Куладай Мэргэн, Арсалан Бакши. Но вопрос о первенстве и заимствованиях в этой сфере весьма неоднозначен, следует скорее говорить о сотворчестве предков нынешних этносов. В знак уважения к эвенкийским сказителям и признания их таланта в бурятском фольклоре сохранилось предание: "...улигеры даны поэту свыше. На голубых гребнях Саянских гор воздушный голос пел чудесный улигер, а поэт-тунгус услышал его, запомнил и поведал миру, в том числе и бурятским рапсодам". Одной из причин такого признания было умение этих сказителей исполнять эпические произведения не только эвенков, но и бурят, якутов, кетов, селькупов, нанайцев и других народов, с которыми они веками соседствовали.
Изобразительные средства во многом схожи с таковыми в эпосе монголо- и тюркоязычных народов. Все нимнгаканы восточных эвенков имеют особенно много общего с олонхо - эпическими сказаниями якутов. У них аналогичные вступлення-зачины, генеалогическая цикличность, почти одинаковые описания появления врага, гнева богатыря, битвы, красоты девушки, бега коня или оленя и т.д. Излюбленным средством описания фантастических, сказочно-волшебных превращений, которыми изобилуют сказания, как и у многих соседних народов, является гиперболизация. Гипербола используется повсюду, начиная с описания трех миров, богатырей, их жилищ, битв и кончая описанием торжества победы добра над злом, гимном продолжению жизни и рода человеческого на земле.
В эвенкийском эпосе широко используются образные, близкие и понятные слушателю-эвенку сравнения. Например, затупившееся, истершееся во время поединка оружие богатырей сравнивается с привычными для эвенка предметами: "Как скребки старухи мастерицы, уткэны их затупились", "копья их стали как кривое острие ножа старика кузнеца...". Ловко и легко садящийся в седло богатырь уподоблялся самой большой красивой таежной птице - черному глухарю, а высоко поднятые уши коня в сказаниях сравниваются с подбитыми мехом лыжами эвенка. Этническую специфику мировосприятия отражает также множество бытовых описаний.
По представлениям эвенков, души еще не родившихся детей жили в виде птичек в местности, называемой нектар (слово, имеющее общий корень с эвенкийским нэви "покойник" или "дух умершего предка". В фольклоре восточных эвенков словом оми, обозначающим душу, называют также синицу, поскольку считается, что в ней заключена душа ребенка. В силу этого представления у эвенков существует запрет убивать маленьких птичек.
В суровых условиях кочевой жизни эвенков нередки были случаи, когда роженица долго мучилась. умирала или рожала мертвого ребенка. По отношению к роженице существовало много запретов и оберегов. При трудных родах прибегали к различным магическим действиям. Одним из них было развязывание всех имеющихся в хозяйстве узлов, после появления в быту замков - их размыкание. Считалось, что без этого благополучный исход родов будет невозможен.
В колыбель новорожденного мальчика клали предметы, которые соответствовали его жизненному предназначению охотника и воина и, как предполагалось, еще в младенчестве способствовали формированию у него соответствующих качеств. Лук, копье, потник и узда необходимы для того, чтобы он вырос метким, сильным богатырем и умелым наездником.
По эвенкийским преданиям существует пять земель: Уху-буга - Верхняя земля, Дулин-буга - Средняя земля, Булдяр-буга-Морские острова (там же остров Булдяр уилдын букача ном, связывающий семь морей), Долбор-буга - Земля вечной сумрачности и холода (она находится по направлению заката солнца", Эргу-буга - Подземный мир. Все эвенкийские сказания начинаются с Дулин-буга (Средней земли).
У всех эвенков Прибайкалья (еще в 60-е гг.) широкое распространение их традиционный и самобытный фольклор. Правда, у эвенков Баунта и Северобайкалья фольклор бытовал тогда повсеместно, знало его и проявляло к нему интерес все население. Меньшее распространение имел фольклор у баргузинских эвенков. Если в Баунте и Северобайкалье широко был распространен песенный фольклор, исполнялись песни-импровизации, песни с устойчивым текстом и особенно икэвун (песни-пляски), то в Баргузине этого почти нет. Песни-импровизации на охоте и рыбалке, во время переездов по тайге верхом на олене, женщинами за выполнением домашних работ. В Баунте и Северобайкалье бытовали десятки традиционных мелодий, на которые складывали песни этого жанра.
Исключительно серьезно относились сказители и слушатели к эпическим сказаниям и эпическом песням. По сохранившимся традициям, для исполнение эпоса должен быть особый повод и соответствующие условия. Если сказки и предания могли исполняться и одним сказителем, то эпос исполнялся коллективно. Припевы в эпосе пелись исполнителем, а затем уже и всеми присутствующими.
У северобайкальских эвенков бытовало много сюжетов о женщинах-лгуньях, о девочках-воровках. Все эти пороки сказки высмеивают и обычно в конце ее герои освобождаются от них.
В бытовой сказке переплетались элементы мифологии, суеверия. Но вместе с тем в сказках этого вида особенно ярко отражена материальная культура эвенков, иногда в деталях описывается жилище или процесс кочевания. Что примечательно, вводятся и новые слова и фразы, характерные для современного быта, например, "вылетел на самолете", "на молочной ферме работали", "он на выставку уезжал", "врачей тогда не было", и санаториев тоже.
.2 Исторические аспекты эвенкийской литературы
На наш взгляд, в истории эвенкийской литературы можно выделить два больших этапа:
этап приходится на рубеж 1920-30-х годов вплоть до начала 40-х. Это период становления эвенкийской литературы.
этап, временные рамки которого выпадают на вторую половину 60-х - 90-х годов ХХ столетия, условно можно обозначить как период художественного самоопределения эвенкийской литературы. В хронологическом плане конец 40-х - начало 60-х годов в истории развития литературы - время застоя.
Каждый этап в истории эвенкийской литературы имел знаковый характер и был значимым в ее развитии.
Требуют значительного пополнения и ряды прозаиков. Рассказ Красный суглан (1938) и главы из повести Мечты Маргеши сбываются Никиты Сахарова принято считать классикой в эвенкийской литературе. Это одни из самых известных и изученных произведений этого периода. Но им предшествовали рассказ С. Герасимова Женская песня, который был включен Г. М. Василевич в учебник Начальная эвенкийская книга (1931), и повесть Ксении Ворониной-Салаткиной Анка (1935), а также рассказ Наумова Как я сохатого убил, изданный отдельной книгой в издательстве Молодая гвардия в 1933 году. Эту книгу принято считать первой художественной книгой на эвенкийском языке. Особняком в истории зарождения эвенкийской словесности стоит имя прозаика Григория Маркова-Бута. В 1937 г. ему была присвоена премия Гослитиздата за оригинальное произведение на родном языке. Планировалось издание книг лауреатов конкурса к 20-летию Октябрьской Революции. Заметим, что, среди лауреатов конкурса были удэгеец Джанки Кимонко, ненец Н. Вылка, поощрительными премиями также отметили эвена Н. Тарабукина и нанайца Акима Самара. В литературном эвенкийском альманахе Раньше и теперь у Григория Маркова в 1938 г. был опубликован рассказ Агиду и главы из романа Андрей Лазарев. Это был первый эвенкийский роман - он был посвящен истории участия эвенков в гражданской войне, партизанивших в Зее. Этот роман был завершен еще до войны, но рукопись Маркова таинственно исчезла. Драматическая судьба этого прозаика (Марков погиб на фронте) и утрата рукописи первого эвенкийского романа - оказались типичными в истории зарождения эвенкийской литературы.
Но первый этап интересен еще и тем, что эвенкийская художественная словесность функционировала не только на родном языке, но и на русском. Причем эвенкийская литература на русском языке существовала задолго до 30-х годов ХХ века. В 1896 в Томске вышла отдельным изданием драма в 5 действиях, подписанная неким Г. Т. Муровым. Под этим псевдонимом скрывался Гамаллил Степанович Гантимуров (1850-1921). Потомок известного рода тунгусских князей Гантимуровых до революции выпустил помимо беллетристического наследия два романа Ганя Хмуров (1904), Двое в одной шкуре (1909). Романы вышли на русском языке. Объективной причиной было то, что в правилах хорошего тона мужчин этой семьи было совершенное знание русского языка. В советский период произведения Гантимурова не переиздавались, в том числе остались неопубликованными и другие романы Гантимурова - Теплая компания, Не из тучи гром, а из навозной кучи, Тринадцатый.
На русском языке увидели свет стихотворения эвенка Давлана-Нергунеева. Он автор более 50 стихотворений. Но до нас дошло лишь одно Вверх по Талоче-реке студеной, которое было напечатано в 1931 году в иркутском альманахе Будущая Сибирь. Но Давлан-Нергунеев еще известен и как первый эвенкийский драматург - автор пьесы Калым, которая неоднократно ставилась и пользовалась большой популярностью.
На русском языке увидела свет в 1933 году и Легенда о Ермаке А. Ачкина. В основу Легенды… прозаиком было положено тунгусское сказание, которое объясняет происхождение креста на берегу озера Баргузин.
Некоторые прозаики и поэты были самоучками, но большинство - это студенты и выпускники Ленинградского института народов Севера. Их таланты были раскрыты М. Воскобойниковым и Г. Василевич. Эти ученые-североведы, образно говоря, были мудрыми садовниками, под чутким попечительством и руководством которых взращивались и пестовались таланты тех, кто затем стал родоначальниками эвенкийской литературы. Но что же все-таки стало причиной исчезновения некоторых рукописей прозаиков и почему имена многих поэтов и прозаиков были несправедливо забыты? Причин, на наш взгляд, несколько, и они носят как объективный, так и субъективный характер.
Во-первых, это сложная, противоречивая, драматичная социально-политическая ситуация, сложившаяся в 1930-е - 40-е годы в стране - это и массовые репрессии, и Великая Отечественная война. Во время войны многие рукописи во время бомбежек и эвакуации были утрачены. Массовые репрессии, прокатившиеся по стране, не обошли стороной и Институт народов Севера. Некоторые ученые были репрессированы и отлучены от своей работы. Например, Василевич была вынуждена уйти в своих научных интересах в более безопасную область - этнографию, оставив при этом литературный кружок, которым она руководила.
Во-вторых, это как следствие первого, большинство произведений просто исчезло. Так потерялась рукопись первого эвенкийского романа Маркова Андрей Лазарев, не дошла до нас и пьеса Нергунеева Калым. Драматичные судьбы произведений, трагичны истории жизни и самих писателей - кто-то не вернулся с фронта, другие по разным причинам отошли от литературы.
Но в любом случае, важно сегодня знать о тех, кто заложил основы эвенкийской письменной литературы. Ведь если говорить об истории литературы, то она будет выглядеть (и до недавнего времени это было именно так) усеченной без писателей и поэтов второго ряда, тех кто работал параллельно с Чинковым, Салаткиным и Сахаровым.
Значительность 1 этапа определяется тем, что становление эвенкийской литературы активизировало процесс становления письменного эвенкийского литературного языка. С середины 1940-х до нач. 60-х годов в эвенкийской литературе наметился процесс застоя: для этого периода характерна менее ощутимая динамика и художественная результативность. Вышли отдельные стихотворения Ивана Кириллова, Афанасия Хромова, Н. Петрова, С. Моноконова и В. Соловьева. Их стихотворения были напечатаны в сборниках Мы - люди Севера, По тропам тайги, Родная тайга, Солнце над чумом. Написанные на эвенкийском языке их стихотворения увидели свет и на русском в переводах Н. Гессен, Л. Хаустова, А. Ольхона. Эвенкийская литература в этот период была представлена и прозаическими жанрами. В 1949 году в коллективном сборнике Мы - люди Севера были включены автобиографическая повесть П. Савина Второе рождение, автобиографический рассказ Н. Ламатканова Качона. В 1961 году в сборник лучших прозаических произведений писателей народов Севера От Москвы до тайги одна ночевка вышел рассказ еще одного эвенкийского прозаика Георгия Коненкова Семья Алены Увачан.
В эти годы произведения выходили эпизодично. Многие авторы так и остались неизвестными для читателей. На наш взгляд, значительность этого периода в том, что он стал как бы связующим звеном между предшествующим и последующим этапами в истории эвенкийской литературы. В этом периоде сохраняются те художественные тенденции, которые четко обозначились на 1 этапе. Это обращение к среднему и малому эпическому жанру, четко прослеживается приверженность прозаиков к автобиографизму, который становится стилевой чертой эвенкийской литературы и приобретает устойчивый характер.
Отличительным качеством эвенкийской литературы во второй половине 60-х - 90-х годов стало ее возрождение. Это время ее художественного самоопределения. Именно в эти годы появились другие по своей форме и содержанию литературные произведения. Эвенкийская литература, к счастью, избежала художественной унификации. С процессом социально-исторических преобразований в обществе произошла реабилитация и возвращение национальных духовных ценностей. В литературу пришли прозаики и поэты, произведения которых вошли позднее в золотой фонд литератур народов Севера. Это прежде всего поэты - Алитет Михайлович Немтушкин, Дмитрий Апросимов, Наколай Оёгир, прозаик Галина Ивановна Варламова-Кэптукэ.
Говоря о расцвете эвенкийской литературы в 1960-е - 90-е годы стоит подчеркнуть, что процессы происходящие внутри ее очень близки к возрожденческим. И эти внутрилитературные процессы объективно связаны с культурно-историческими изменениями, происходящими в стране. Возрожденческие процессы в национальной литературе с одной стороны, могут быть стимулированы подъемом национального бытия и культуры. Так, оживление эвенкийской литературы пришлось именно на начало 60-х годов. Эпоха оттепели спровоцировала подъем литературной жизни в целом по стране. 1961 год - рубежный год. В 1961 г. прошла I-я Всероссийская конференция писателей народов Севера. Эвенкийскую литературу на ней представляли Иван Удыгир, Алитет Немтушкин и Василий Доколев. Именно в этот год со своей прозой в коллективном сборнике От Москвы до тайги одна ночевка дебютирует Василий Доколев. В 1962 г. отдельной книгой выходят его Северные рассказы. В это же время плодотворно работает поэт Иван Удыгир, стихи которого регулярно издаются в коллективных сборниках и на страницах журнала Полярная звезда. В 70-е годы возрожденческий процесс интенсивно продолжается. Особняком стоит творчество Дмитрия Апросимова. У него вышло два сборника стихов на якутском языке (Родник, 1968; Три ручейка, 1978) и один на русском (Три родника, 1981). Подлинным художественным открытием стали его легенды Кюндели Куо и Куралай Кустук, в основе которых лежали старинные эвенкийские предания. На русском языке легенда Кундели Куо прозвучала в прозаическом переводе Ю. Афанасьева и была опубликована на страницах журнала Полярная звезда в 1974 г.
На семидесятые - начало восьмидесятых годов приходится творчество другого эвенкийского поэта Николая Калитина. В разные годы вышли его поэтические сборники Таежные метки (1978), Слушай, моя тайга (1982), Сны в инее (1985). В 1970 публикуется стихотворение Анны Куркогир Расти, Эвенкия. Оно было включено в сборник Сказание о счастье. Через 7 лет она дебютирует как прозаик с рассказом Этыркэн Чолко. В 1979 году отдельной книгой выходят стихотворения Владимира Лоргоктоева под оригинальным названием Оленьи тропы. Во второй половине 80-х появляются рассказы и новеллы Семена Надеина Посе, Женщина из Учира, Ссора, Чужой, выходит отдельной книгой социально-психологическая повесть Александра Латкина Амикан, а также сборник стихов Николая Оёгира Танец куликов (1987), Тропа к роднику (1989). Все они ключевые фигуры в эвенкийской литературе - их творчество определяет состояние художественного процесса 1960-80-х годов. Общим для всех названных прозаиков и поэтов то, что все они пришли в литературу самоучками и у каждого была своя творческая судьба. У некоторых она была драматической. Так, Семен Надеин, свои последние дни доживал в доме-интернате и его повесть Максим Канига так и не была опубликована. А поэзия Николая Оёгира осталась совершенно не прочитанной ни читателями, ни литературоведами.
В начале 1990-х годов читательское признание получила поэзия молодой талантливой эвенкийской поэтессы Варвары Даниловой. Она дебютировала с поэтическим сборником Только ты… (1996). Пока малоисследованно творчество другого эвенкийского прозаика Александра Латкина, автора многочисленных рассказов и социально-философских повестей Тропа, ведущая по кругу (1984), Войди в храм чистым (1994), Последнее пришествие (1992), Се - человек? (2000). Все они вышли на страницах журналов Розовая чайка и Полярная звезда. Особняком стоит творчество патриарха эвенкийской литературы Алитета Немтушкина. Он один из самых известных поэтов и прозаиков своего времени. Он - автор многочисленных поэтических сборников. Первая его книга стихов Утро в тайге вышла в 1960 году, в 90-х сборник стихотворений Самелкил. Метки на оленьем ухе (1990-й).
Возрожденческий процесс в эвенкийской литературе, еще наметившийся в далекие 60-е продолжается и сегодня. Но стимулирующий фактор возрожденческого процесса был уже качественно иной по содержанию. Фактором, обусловившим развитие эвенкийской литературы на современном этапе, стал именно кризис национального бытия и культуры в условиях культурного, духовного и социально-общественного упадка. Этот кризис в национальном сообществе стал порождением и проекцией социально-политического и экономического мега-кризиса в истории России во 2/3 ХХ века.
Переходное состояние общества обусловили кризис в сознании людей, кризис нравственных, духовных и культурных ценностей, появление чувства разочарования в так называемом культурно-техническом прогрессе, который для национальных сообществ обернулся и другой своей стороной: национальной нивелировкой, подгонкой под общекультурный ранжир, духовной, культурной, генетической ассимиляцией малочисленных народов Севера, в том числе и эвенков. В эвенкийской литературе многие прозаики и поэты эти тревожные тенденции отразили, попытались понять и осмыслить ЧТО сегодня происходит с их народом. Эвенкийская литература с именем Алитета Немтушкина и Галины Кэптукэ обрела второе дыхание, снова приобрела качество трибунности. Каждая повесть Галины Кэптукэ Серебряный паучок, Рэкет по-тунгусски и Алитета Немтушкина На этой срединной земле, Дорога в нижний мир - по существу есть социопсихологические исследования законов жизни, определяющих состояние, духовное здоровье маленького северного народа. Чувство обеспокоенности и тревоги за будущее своих сородичей, мучительные переживания за судьбу родного языка, за физическое выживание народности, за сохранение обычаев и традиций, духовно-нравственных основ, определяющих национальное бытие и национальную идентичность - все это определяет трагический пафос повестей Галины Кэптукэ и Алитета Немтушкина.
С их творчеством в литературу народов Севера прорвалась подлинная реальность национальной жизни. В их прозе течет живая кровь времени - Кэптукэ и Немтушкин показали жизнь такой, какая она есть. И темы, и жизненный материал, и сам подход в его художественной разработке, где преломился личностный и этнический опыт - это принципиально новый шаг в развитии не только эвенкийской литературы, но и в целом литератур народов Севера. Повести Немтушкина и Кэптукэ не сконструированы по заданной схеме, а порождены лично увиденным и прочувствованы ими. Темы, к которым обращаются прозаики, вызрели в их душе, и только затем были художественно интерпретированы.
.3 Творческая деятельность эвенкийских поэтов и прозаиков
Весьма важно, на наш взгляд, обратиться к еще одному аспекту творческой деятельности эвенкийских литераторов.
Эвенкийские поэты и прозаики выступили не только переводчиками, но еще они были собирателями родного фольклора и его обработчиками. Благодаря и их усилиям были собраны, а затем опубликованы на эвенкийском и русском языках некоторые образцы фольклорного наследия эвенков. Необходимо отметить, что такое активное сочетание литературной деятельности с собиранием, обработкой и систематизацией родного фольклора характерно для разных поколений эвенков-литераторов. Так, Пежемский Василий Силич считается одним из зачинателей эвенкийской литературы. Он - потомок одного древнего тунгусского рода Сычегир. В нач. 1920-х годов он увлекся тунгусским фольклором и записал сотни преданий и сказок, которые в 1937-1938 гг. вышли отдельными изданиями Эвенкийские сказки, Про лису: эвенкийские сказки.
Его записи затем были включены Г. Василевич в Материалы по эвенкийскому фольклору. Прозаик Ксения Воронина-Салаткина сказки на эвенкийском языке в конце 50-х годов записала от своей матери, и в 1987 г. составила книгу эвенкийских народных сказок, преданий и легенд под названием Борболен.
Георгий Коненкин и Г. А. Нергунеев также были собирателями и публикаторами эвенкийских сказок. Так, в 1952 году отдельной книгой в одном из читинских издательств вышли Эвенкийские сказки. Больше половины вошедших в сборник сказок были собраны и обработаны Коненкиным.
Поэт Николай Оёгир был сущим кладом для фольклористов. Он знал великое множество преданий об исторических воинах и межродовых столкновениях, бытовых сказок и мифов. Оёгир записывал от сказителей эвенкийские народные сказки, предания, загадки, приметы и наставления. Затем они вышли у него отдельной книгой в 1986-1987 годах под названием