Г.Ц.Цыбиков
Г.Ц.Цыбиков
(1873 - 1930)
Н. Д. Яньков (1935-1978), журналист
Открытие мира МАЙТРЕИ
Бурятский
улус Урда-Ага знаменит тем, что здесь родился Гомбожап Цыбиков -
путешественник, профессор-востоковед, исследователь Тибета.
Именно
в Урда-Аге готовился караван Цыбикова в далекую Лхасу, куда до него не мог
проникнуть ни один ученый-востоковед России. День и ночь горели костры, гремели
ступы, мелькали разноцветные куски материи, ржали кони. Пожилые урдаагинцы шили
для участников похода одежду, толкли сушеное мясо, варили саламат - муку с
маслом, снаряжали коней, а молодежь танцевала и водила хор вокруг костров.
Сборы Цыбикова в Лхасу превратились в большой праздник для улуса.
Есть
среди преданий о Цыбикове одно, которое нельзя оставить без внимания. Один из
тибетских прорицателей якобы предсказал Цыбикову, что он пройдет жизненный
путь, полный труда, величия и почета. И смерть его будет так же почетна: из его
черепа, который, как и у всех мудрых людей, не имеет шва, изготовят священный сосуд
- габалу…
Пройдет
много дней пути, прежде чем Цыбиков запишет в дневнике: «22 января навьючили
верблюдов около полуночи и на рассвете уже проходили мимо города Синин-Фу,
называемого монголами Сэлин. Затем повернули на реку Гуй, поднимались по ней
верст семнадцать и, взявши дорогу направо, перевалили через небольшой холм. С
вершины этого перевала перед нами открылся вид на монастырь Гумбум, отстоящий
от Синин-Фу верстах в двадцати пяти. Не имея в монастыре знакомых, я
недоумевал, где бы остановиться, но тотчас по въезде в монастырь с нами
встретился один молодой бурятский лама, который посоветовал нам остановиться в
доме прорицателя Лон-бо-чойчжона. Здесь мне оказали хороший прием и отвели
небольшую комнату, где я прожил от 22 января до 6 февраля и от 28 февраля до
самого отъезда в Тибет 25 апреля 1900 года».
Полное
название монастыря звучало так: Гумбум Чжамба-Лин, что в переводе означает
"мир Майтреи со ста тысячами изображений". Согласно легенде, в
местности Цзонха (Падь Дикого Лука), где раскинулся монастырь с многочисленными
постройками, в 1357 году родился знаменитый реформатор буддизма Цзонхава. Там,
где была пролита кровь от его пупка, воздвигли субурган - священную ступу.
Через несколько лет на этом месте чудесным образом выросло сандаловое дерево
(цан-дан), на листьях которого проявились изображения богов Манджушри, Яматаки,
Авалокитешвары (Львиноголосого), Махакалы.
Уехав
в Центральный Тибет, Цзонхава, или Дикий Лук, завоевал среди ламства громкую
репутацию. Долгое время из-за обилия дел он не мог навестить свою мать в Цзонха
и однажды на ее письмо с просьбой приехать якобы ответил: «Построй над
священным сандаловым деревом субурган со ста тысячами изображений
Львиноголосого - это будет равноценно нашему свиданию, а для всех остальных
живых существ - великая польза". Мать будто бы так и сделала, как велел ее
сын - прославленный на весь Тибет Дикий Лук.
Укрываясь
от посторонних, Цыбиков заносит в дневник и сведения о том, что в 1560 году
один из лам построил в Гумбуме, «возле субургана, небольшую келью и в ней
поселил около десяти своих учеников, число коих затем увеличилось до тридцати.
На пятом году правления императора Ван Ли, в год огненной коровы (т. е. в 1577
году), был построен храм, в котором была поставлена статуя двенадцатилетнего
«спасителя Майтреи», сделанная из целебной глины».
Перебирая
четки, набожные пилигримы снуют среди святынь Гумбума. В руках ученого большая
молитвенная мельница, но в ней спрятан фотоаппарат. Через хитроумную систему
отверстий Цыбиков незаметно фотографирует улицы и святыни Гумбума. Его внимание
привлекает и дерево цан-дан, укрытое от глаз паломников внутри большого
субургана, отделанного серебром, золотом и желтым китайским атласом.
Рядом
с субурганом, в котором укрыт цан-дан, стоит другое дерево, будто бы имеющее с
ним общий корень. Цыбиков делает снимки: изображений богов на листьях разобрать
нельзя, но на коре дерева отчетливо видны священные письмена. Вид этих букв
приводит молящихся в экстаз, но Цыбикова интересует лишь «способ, каким
воспроизводят так искусно буквы на древесной коре».
Цыбиков
посещает медицинский факультет Гумбума, стремясь разгадать загадки тибетского
врачевания, знакомится с факультетом Чжюд. Учатся там избранные - те, кто
способен выдержать психические и моральные перегрузки. Бесценной реликвией
храма Чжюд считается габала. Цыбиков внутренне содрогается: «В этом дацане
хранится череп матери Цзонхавы... Он отделан золотом и, обращенный кверху,
содержит в себе зерна риса, которые раздаются богомольцам как священные,
имеющие силу исцелять болезни. Кроме того, говорят, что эти зерна сами
размножаются, почему они очень способствуют обогащению своих владельцев».
В
монастырях Гумбум и Лабран Цыбиков провел почти три месяца. Ждал, когда
начнется массовый ход паломников из Монголии на большой праздничный молебен в
Лхасу. В страхе перед разбойниками паломники предпочитают одолевать дороги
Тибета большими отрядами. У многих с собой оружие. Четки и молитвенные мельницы
- хорошо, но карабин или винчестер надежнее. Рассказывают ужасы про людей
гансыламы Рабдана, которые живут за счет грабежей верующих.
Рабдан
когда-то был монахом, но скоро ему наскучило перебирать четки и видеть синий
дым воскурении перед медными ликами богов. Рабдана прельстили звон монет,
стрельба, топот конских копыт по сухой равнине Цайдама. Под старость ганса-лама
Рабдан поселился на северо-восточном берегу озера Кукунор, от времени сморщился
и ослеп, но все еще продолжал грабить.
Боясь
встречи с отрядами гансы-ламы, караван, к которому примкнул Цыбиков, миновал
озеро Кукунор с южной стороны. Небесно-синяя вода Кукунора считается священной,
и паломники омылись этой водой, чтобы прогнать грехи, болезни и страхи.
Начинается
Тибет. Перевал Куку-Тоно, Узкая дорога, лепится к отвесным скалам, под которыми
бурлят глубокие воды реки Найчжи. По этому карнизу легко пройдет лишь мул с
малыми вьюками. Но в караване есть и верблюды с громоздким грузом на спине и
боках. Поэтому паломники решаются одолеть перевал Куку-Тоно напрямик.
Караванщики, жалея вьючных животных, которые задыхаются, как и люди, переносят
часть грузов на своих спинах. Бараны (их гонят с собой в качестве провианта)
шарахаются от страха при виде крутых откосов, из-под ног верблюдов и лошадей с
грохотом срываются камни...
Цыбикову
приходится скрывать истинную цель своего путешествия в Лхасу: дорога в Тибет
для неверующих закрыта. Цыбиков вместе со всеми перебирал четки и читал молитвы
перед началом и окончанием дороги через перевал. Выручала его книга Цзонхавы
«Лам-рим-чем-по», между строк которой под видом благочестивых пометок и перевода
на монгольский он вписывал строки дневника.
21
июля караван, перевалив через хребет Бум-цзей (Сто тысяч вершин), прибыл в падь
Накчу-цонра, населенную ламаистами-скотоводами.
Несмотря
на свой скромный вид (несколько заимок и невзрачный монастырек), Накчу-цонра
являлся своего рода духовным контрольным постом Лхасы. После тщательного опроса
паломников выявляют затаившихся иноверцев, безбожников и отправляют их обратно
- в сущности на растерзание грабителей.
Начальник
каравана в раздумье. Среди паломников за время длинного пути пошел шепоток:
Гомбожап Цыбиков вовсе не настоящий паломник, и идет он в Лхасу не на молебен,
а с какой-то другой целью. «Светский человек с русскими манерами» - так
отзываются спутники о Цыбикове. Начальник каравана без обиняков говорит
Цыбикову, что он обязан доложить хамбо-ламе, правителю Накчу-цонра, о
присутствии в их караване человека с «русскими манерами». Но если есть деньги,
то Цыбиков может откупиться, говорит начальник каравана, пусть выложит пять
ланов серебром на подарки хамбо-ламе. Ученому предложили лично явиться к «его
святейшеству».
У
дверей дома хамбо-ламы висят плети: деревянная рукоятка, крученые сыромятные
ремни с узлами на концах. Плети висят, конечно, не для украшения: бьют ими тех,
кто совершает провинность. Идет, например, в Лхасу, не будучи освящен
ламаистской верой.
К
хамбо-ламе Цыбикова сопровождает бурятский лама Чойнжор Аюшнев, и до плетей
дело не доходит. Знающий все тонкости восточной лести и тибетского этикета,
Чойнжор производит на хамбо-ламу самое хорошее впечатление. Хамбо-лама
отпускает Цыбикова с миром, более того, ему разрешается посетить святая святых
Тибета - город Лхасу.
Горы
Тибета вспарывают пелену облаков, будоражат воображение. Вершины - трубы
воспевают мощь мироздания. Человеческие чувства и фантазия на пределе.
-
Габала... счастье... Майтрея... великий дух Шамба-лы, - шепчут возле ночных
костров усталые паломни-ки.
Дневники
Цыбикова классически сдержанны - читатель едва улавливает волнение сердца за
бесстрастной строкой историка и этнографа.
Лхаса
- «страна небожителей» (так переводится на русский это название). Горят огнем
золотые крыши Поталы. Стены дворца далай-ламы как бы вырастают прямо из гор.
Потала - музыка древнего камня, музыка гор-
Цыбиков
осматривает храм Прул-нан-цзуг-лаг-хан {Храм чудесного сияния), знакомится с
бытом лхасцев, с обычаями в монастырях. Много нищих. Дома простых жителей
сложены из кирпича-сырца, улицы кривы и узки.
Храм
Большого Чжу - главная святыня "страны небожителей". Цыбиков изучает
храм, процесс богослужения. Фотоаппарат, спрятанный в молитвенной мельнице,
издает короткие щелчки.
Молитвы
Большому и Малому Чжу сопровождаются подношением монет, масла, слитков золота.
Неимущие и те, кто осуждает • корыстолюбие святых, молятся «врастяжку», ползут
к статуям Чжу, издали отбивая поклоны. Таких поклонов, если нет в кармане
золота, надо совершить сто тысяч.
Цыбиков
изучает жизнь не только буддийских сановников, но и простых тибетцев, которые
кормят Лхасу с ее тысячными толпами богомольцев. Интересуется искусством прорицателей.
Как мы помним, в Гумбуме ученый жил в доме прорицателя, в Лабране он также
посетил сеанс предсказаний. Задавал ли Цыбиков вопросы о своей дальнейшей
судьбе? Ведь он проник в Лхасу в одежде бурятского ламы и вполне мог это
сделать...
В
монастырях Лхасы живут и учатся молодые бурятские ламы. Особенно много их
оказалось в монастыре Брайбун - более сорока человек. Цыбиков заказывает в
храме Чжу молебен, дарит каждому земляку немного денег.
«4
февраля 1901 года я был на поклонении у далай-ламы как "обыкновенный
богомолец». Лицезрение «его святейшества" стоит недешево: в казну Поталы
надо внести восемь ланов серебра. Золотые ступы с прахом далай-лам,
многовековой запах воскурении и лампадного масла в лабиринтах Поталы. Долгое и
нудное ожидание в приемной. Наконец открывается тяжелая кованая дверь, ведущая
в полусумрачный зал. «Прямо против двери поставлен высокий трон, обращенный к
двери, на котором по-восточному восседал далай-лама, завернувшись желтой
мантией, называемой чжянши, что буквально значит - китайская шелковая материя с
разноцветным шитьем. Голова его была покрыта желтой остроконечной шапкой
цзонхавинского образца... По обе стороны трона стояла свита из четырех-пяти
человек, среди коих на первом плане стояли два телохранителя, выбираемые из самых
высоких и представительных по наружности лам... Лишь только мы вошли в дверь,
началась какая-то спешная погоня, нас стоявшие здесь ламы заставили как можно
скорее двигаться вперед, а если кто обращал взоры в сторону или иным образом
мешкал, того немилосердно толкали вперед".
Церемония
поклонения проходит несколько раздраженно и скомканно. Цыбиков под прицелом
многих внимательных глаз. Несомненно, далай-ламе доложили, что вокруг Поталы
который день кружит «светский человек с русскими манерами", что-то чертит
и пишет в книжечку, глядит на Поталу сквозь молитвенную мельницу, в которой,
надо полагать, спрятана адская машинка. Что делать с таким человеком? Он вроде
бы достоин самого жестокого наказания, но "отмечен небом, череп его имеет
особое строение - священная габала!".
Паломники
отбивают поклоны перед троном далай-ламы, вручают хадаки - дарственные платки.
После всех подношений далай-лама принял хадак и благословил меня приложением
своей правой руки к моему темени. В это время ему подали шнурок из ленты шелковой
материи, он связал узел и, дунув на него, положил на мою шею. Такой шнурок с
узлом называется по-монгольски цзангя, а по-тибетски сун-дуд. Этот
охранительный узел, освященный дуновением после прочтения особого заклинания,
считается талисманом, охраняющим от несчастий. Я отошел в сторону, моих
товарищей он только благословил помянутым способом". Удивительно, но
охранительный талисман цзангя получает один Цыбиков!
Начинается
церемония чаепития. Далай-лама спрашивает (отвечать на вопрос далай-ламы не положено!),
хорошо ли было паломникам в дороге, спокойно ли на родине. Вносят вареный рис,
щедро наполняют им чашки, но тут опять начинается нечто странное. Богомольцы
едва успевают бросить в рот по щепотке риса, как ламы тут же требуют очистить
зал. Громадного роста телохранители выталкивают богомольнее в спины, машут
бичами, кричат: «Скорей убирайтесь!»
Лхаса
готовится к празднику ло-сар, наступает Новый год. Через три дня на рассвете в
храмах Чжу будет большой молебен.
Цыбиков
работает в поте лица, фотографирует и записывает. Соглядатаи вроде
утихомирились и поотстали; шутка ли - у него охранный талисман самого
далай-ламы! В монастырях ученый у лам покупает древние буддийские книги,
слушает диспуты монахов. Книг набралось несколько тюков. Для особо ценных Цыбиков
покупает дорожные сундуки, обитые серебром и железом.
Сейчас
эти сундуки находятся на родине Цыбикова, в Агинском краеведческом музее. Там
же хранятся одежда и личные вещи профессора. Книги, вывезенные им из Тибета,
стали собственностью научных библиотек. Ученые-востоковеды и знаменитые
путешественники России достойно оценили подвиг ученого. Цыбиков сделал то, что
не удалось сделать другим: Лхаса перестала быть «белым пятном" на картах
науки.
Материалов,
вывезенных Цыбиковым из Тибета, ученым хватило на многие десятилетия. Часть
сочинений философов-пандитов не прочитана до сих пор. Имя Цыбикова помянет
добром еще не одно поколение востоковедов. Его труд "Буддист-паломник у
святынь Тибета", изданный в Петрограде в 1918 году, - бездонный кладезь
знаний жизни Тибета. Книгу украшают прекрасные фотографии автора. Молитвенная
мельница с прорезью для объектива помогла, да еще как!..
Профессор
умер в Агинском осенью 1930 года. Но где же могила Цыбикова?
Ананда
Лыксоков и старый учитель Дарма-Базар Жигмитов озадачены и смущены этим
вопросом. Ананда ведет к себе - он живет сейчас в домике профессора. Маленький
сарай, летник, загон для овец. Во дворе заметны следы фундамента - плиты камня,
которые составляют квадрат примерно в четыре квадратных метра.
-
Здесь стоял субурган. - говорит Ананда, На пути от Урги до Лхасы профессор
видел тысячи субурганов - молитвенных ступ. Субурган остался для него символом
Тибета. Очевидно, в память о своем походе профессор построил субурган возле
своего домика. За год до смерти профессор задумал большой атеистический труд -
мне показывали его тетрадь с набросками и доброй сотней цитат из сочинений
философов о боге.
-
Агинский дацан того времени, - говорит Дарма-Базар, - имел на Цыбикова свои
виды. Когда профессор умер, ламы сделали все, чтобы заполучить его останки.
-
Габала?!
-
Ламы старались держать это в тайне...
Ананда
Лыксоков показывает портрет своего отца: первый бурятский врач. получивший
европейское образование. Лыксок Жабэ. Гомбожап Цыбиков умер на руках Лыксока
Жабэ. Тот был его лечащим врачом и работал в больнице, которая располагалась в
храме дацана. Смерть профессора (умер он в бурятской войлочной юрте, которую
распорядился поставить перед самой смертью) вызвала скорбь и растерянность
близких людей, чем и воспользовались ламы: Цыбиков был похоронен на кладбище
дацана по старому обычаю, на поверхности земли.
Тела
умерших пеленали кусками ткани и укладывали их на деревянные подставки. Именно
так и был похоронен Цыбиков. На другой день после похорон родственники увидели,
что тело профессора обезглавлено…
Кто
из лам это сделал - осталось тайной, таинственно исчезла и сама габала. Ее
искали многие. Возможно, агинскив ламы сумели переправить габалу в Лхасу,
стараясь тем самым заполучить благосклонность далай-ламы, или же спрятали ее у
себя.
А
там, где когда-то было кладбище Агинского дацана, сейчас чистое поле. Но
Гомбожап Цыбиков не забыт. Именем профессора названа улица окружного центра,
недалеко от здания окрисполкома воздвигнут памятник знаменитому востоковеду.
1876
г.
*
Цыбиков Гомбожап Цэбекович (1873-1930) - русский (бурятский) путешественник,
первым посетивший Лхасу. Путешествие в Тибет, предпринятое на средства Русского
Географического Общества, продолжалось 888 дней. Автор около 30 научных трудов.
Главный труд «Буддист-паломник у святынь Тибета» принес ему мировую
известность, а публикация 11 уникальных фотографий Лхасы спасла в 1905г. журнал
«National Geographic» от банкротства. Был удостоен высшей награды Русского
Географического Общества - премии имени Н.М. Пржевальского и золотой медали “За
блестящие результаты путешествия в Лхасу”, итогом которого были фундаментальные
труды по истории и культуре Тибета, грамматике монгольских и тибетского языков.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.tibet.ru